— Спасибо тебе, Иван Данилович, что терпел нас, — тихо сказал Григорьев.
— Да ну-ко, да полно… — бормотал старик, тыкаясь носом ему в плечо. — Не поговорили вот только…
Старик вышел за ворота и смотрел вслед. Санька, не соскоблив темного грибного налета с пальцев, шла за Григорьевым по узкой тропинке, неуверенно протоптанной через заросшую деревенскую улицу.
Перед избой бабки Григорьев остановился и смотрел, вслушиваясь.
— Нет, — мотнул он головой. — И это не дом.
И двинулся в сторону вспаханного поля, за которое уцепилась низкая сизая туча.
Они поднялись на взгорок. Санька оглянулась. Было тихо и пустынно во все стороны, раскрытая плоть земли дышала паром, и тяжелой черной птицей шагал по ней наклонившийся вперед Григорьев. Промокшая деревня скорчилась на склоне. Сквозь пелену дождя, как осколок в сердце, темнел косовский дом.