«Лазарь, выйди вон» (Ин. 11:43).
Марфа умолкла, услышав приказ Иисуса. Плакальщицы утихли. Никто не посмел
шелохнуться, когда Иисус обратился к могиле и повелел ей вернуть Своего друга.
Никто не пошевелился. Кроме, конечно же, самого Лазаря. Он тут же
заворочался в своей могиле. Его замершее сердце начало снова биться. Глаза
распахнулись. Онемевшие пальцы начали двигаться. Человек, превращенный в
мумию, сел. И знаешь, что произошло дальше?
Пусть Иоанн расскажет. «И вышел умерший, обвитый по рукам и ногам
погребальными пеленами, и лице его обвязано было платком» (Ин. 11:44).
Снова то же самое. Ты уловил? Прочитай первые слова этого стиха еще раз. «И
вышел умерший… »
Еще. Помедленнее.
«И вышел умерший…»
Еще раз. Теперь громко и очень-очень медленно. (Я понимаю, вы можете
решить, что я сошел с ума, но мне просто хочется, чтобы вы осознали
происходящее.)
«И… вышел… умерший…»
90
20
Можно я опять задам тот же вопрос? (Конечно, можно. В конце концов я же
пишу эту книгу.)
Итак, вопрос: Что странного в этом описании?
А вот и ответ: Мертвый не может выйти из могилы.
Опять вопрос: Что это тогда за Бог?
Ответ: Бог, имеющий ключи от жизни и смерти.
Это Бог, который закатывает рукав фокусника и показывает, что смерть — это
обман.
Ты бы наверняка хотел, чтобы такой Бог пришел к тебе на похороны.
Потому что ты знаешь: Он сделает все то же самое снова. Он обещал. И
доказал, что способен совершить обещанное.
«Потому что Сам Господь при возвещении, при гласе Архангела и трубе Божией, сойдет с неба, и мертвые во Христе воскреснут прежде» (1 Фес. 4:16).
Тот же голос, что вернул к жизни мальчика неподалеку от Наина, пробудил дочь
Иаира, вызвал из гроба тело Лазаря, — тот же самый голос слышен и сегодня. Море
и земля вернут своих мертвецов. И смерти не будет уже.
Иисус позаботился и об этом.
В списках не значится
……………………………………..
Когда просто доброты недостаточно
И когда пришли на место, называемое Лобное, там распяли Его и злодеев, одного по правую, а другого
по левую сторону. Иисус же говорил: Отче! прости им, ибо не знают, что делают.
И делили одежды Его, бросая жребий. И стоял народ и смотрел. Насмехались же вместе с ними и
начальники, говоря: других спасал; пусть спасет Себя Самого, если Он Христос, избранный Божий.
Также и воины ругались над Ним, подходя и поднося Ему уксус и говоря: если Ты Царь Иудейский, спаси
Себя Самого. И была над Ним надпись, написанная словами греческими, римскими и еврейскими: Сей есть
Царь Иудейский.
Один из повешенных злодеев злословил Его и говорил: если Ты Христос, спаси Себя и нас.
Другой же, напротив, унимал его и говорил: или ты не боишься Бога, когда и сам осужден на то же? и
мы [осуждены] справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли, а Он ничего худого не сделал.
И сказал Иисусу: помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое!
Луки 23:33-42
Истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю.
Луки 23:43
91
Она чуть не опоздала на рейс. Я, признаться, уже думал, что буду сидеть один в
ряду. А потом вдруг увидел, как она прорывается по проходу, волоча за собой две
огромные сумки.
— Ненавижу летать, — выдохнула она, плюхнувшись в кресло. — Всегда
откладываю момент посадки, насколько возможно.
— На этот раз вы его отложили до невозможного, — пошутил я.
Моя соседка оказалась высокой молодой белокурой, загорелой и очень
разговорчивой женщиной. Модные джинсы, соблазнительно порванные на коленке.
Черные ботиночки с блестящими серебристыми пряжками. Она действительно не
любила летать. Я это сразу понял. А от страха она спасалась разговорами во время
полета.
— Лечу домой повидаться с отцом. Вот уж он удивится моему загару. Он
думает, что раз я живу в Калифорнии одна, не замужем, то совсем выжила из ума. А
у меня сейчас новый парень. Из Ливана. Но он постоянно в разъездах, поэтому
видимся только на выходных. И меня это вполне устраивает.
Весь дом в моем полном распоряжении. Кстати сказать, недалеко от пляжа…
Но я давно знаю, что делать, если милая привлекательная женщина сидит
рядом. Как можно быстрее я сообщаю о своей профессии и семейном положении.
Это убережет нас обоих от лишних проблем.
— Моя жена тоже не любит летать, — вставил я, как только она замолчала, чтобы перевести дыхание. — Поэтому я прекрасно вас понимаю. А поскольку я
проповедник, то я знаю место Писания, которое может вам пригодится во время
взлета.
Я вытащил Библию и открыл Псалом 22.
Она наконец-то замолчала.
— Господь Пастырь мой, — прочитала она вслух, а потом вдруг широко
улыбнулась. — Я помню это, — сказала она, когда самолет как раз отрывался от
земли. — Я читала его в молодости.
Она прочитала еще несколько строк. В ее глазах застыли слезы.
— Это было так давно. Так давно!
Она рассказала, что когда-то была верующей. Стала христианкой еще совсем
юной, а сейчас не может вспомнить, когда в последний раз была в церкви.
Мы еще немного поговорили о вере и возможности вернуться к Богу. Я
спросил, могу ли задать один вопрос. Она сказала, что могу.
— Вы верите в Небеса?
— Ну да, конечно.
— А вы попадете туда?
Несколько мгновений она смотрела в сторону, словно размышляя, потом, будто
очнувшись, сказала довольно уверенно:
— Да, конечно, я буду на Небесах.
— А откуда вы знаете?
— Откуда знаю, что попаду на Небеса?
Она немного помолчала, подыскивая слова.
Каким-то образом я догадался, что она скажет, еще
92
до того, как услышал ответ. Я уже почти видел этот список. Сейчас она мне его
представит. (У всех есть такой.)
— Ну, я в принципе не такая уж плохая. Я курю не больше пачки в день. Делаю
зарядку. Мне можно доверять в работе. И еще (все свои «достижения» она
подсчитывала, загибая пальцы) я заставила моего парня пройти тест на СПИД.
Вот это да! Таким был ее список. Ее достоинства. То есть на Небеса можно
попасть, если ведешь здоровый образ жизни и занимаешься безопасным сексом.
Простейшая логика: я придерживаюсь пунктов списка на земле и за это получаю
пропуск на Небеса.
Ну а теперь, чтобы не слишком переусердствовать с осуждением моей
попутчицы, я спрошу тебя: «А что в твоем списке?»
У большинства он есть. Большинство людей очень похожи на эту девушку. Мы
думаем, что не такие уж мы плохие. Достойные уважения, работящие ребята. У
большинства есть список из пунктов, доказывающих это утверждение. Может, там
нет сообщений о количестве выкуренных сигарет и тестах на СПИД. Но сам список
есть.
Я плачу налоги.
Люблю жену и детей.
Хожу в церковь.
Все-таки я лучше Гитлера.
В общем-то, я неплохой парень.
У большинства есть такой список. И у него есть смысл — доказать, что мы
хорошие. Но есть одна проблема: мы не можем быть хорошими в нужной степени.
Апостол Павел подложил пару пачек динамита в третью главу своего Послания к
Римлянам. Первая — в десятом стихе. «Нет праведного ни одного», — пишет он.
Никто не праведен. Ни ты, ни я. Еще одно взрывное устройство зарыто в стихе 23.
«Все согрешили и лишены славы Божией».
Бах! И ничего не осталось от списка. Ничего не осталось от «в общем-то
неплохого парня».
Как же тогда попасть на небеса? Если достойных нет, списки не помогают, достижения не засчитываются, кто же может спастись?