Через пару недель хозяин квартиры поменял свое решение. И в тот день, когда он
объявил о своем решении, друг Мадлен объявил о своем. Мадлен оказалась ночью на
улице совсем одна, без места для ночлега и поддержки друга.
Это была первая из множества таких ночей.
Женщина в парке рассказала ей о приюте для бездомных около моста. За пару
долларов она могла получить тарелку супа и раскладушку. Пара долларов была почти
всем, что у нее было. Она использовала свой рюкзак как подушку, а куртка служила ей
одеялом. В комнате было настолько шумно, что ей было трудно заснуть. Мадлен
отвернулась лицом к стене и в первый раз за несколько дней вспомнила о
щетинистом лице своего отца, когда он целовал ее на ночь. Но когда в глазах
32
появились слезы, она заставила себя не плакать. Она затолкала воспоминания глубоко
внутрь себя и решила больше не думать о доме.
Она ушла слишком далеко, чтобы вернуться назад.
На следующее утро девушка, спавшая на раскладушке рядом, показала ей полный
карман чаевых, которые она заработала, танцуя на столах. «Это последняя ночь, которую я проведу здесь, — сказал она. — Теперь я сама смогу платить за жилье. Они
сказали мне, что ищут еще одну девушку. Тебе стоит попробовать. — Она полезла в
карман и вытащила картонный пакетик с бумажными спичками. — Вот адрес».
Мадлен стало нехорошо при мысли об этом. Она лишь пробормотала: «Я подумаю».
Она провела остаток недели на улице, ища работу. В конце недели, когда
настала пора заплатить за ночлег в приюте, она полезла в карман и достала
картонный пакетик с бумажными спичками. Это все, что у нее осталось. «Я не буду
сегодня ночевать», — сказал она и вышла. Голод умеет смягчать самые твердые
убеждения.
Гордость и стыд. Вы бы никогда не подумали, что они — брат и сестра. Они кажутся
такими разными. Гордость выпячивает грудь. Стыд опускает голову. Гордость хвалится.
Стыд прячется. Гордость старается быть заметной. Стыд пытается, чтобы его избегали.
Но не обманывайтесь, у этих эмоций — один родитель. И эти эмоции обладают
одинаковым влиянием. Они удерживают вас от вашего Отца.
Гордость говорит: «Ты слишком хорош для Него».
Стыд говорит: «Ты слишком плохой для Него».
Гордость уводит вас прочь.
Стыд держит вас в отдалении.
Если падению предшествует гордость, то стыд не дает вам подняться после падения.
Если Мадлен что-нибудь и умела, то только танцевать. Ее научил отец. Теперь
мужчины одного возраста с ее отцом смотрели на нее. Она не пыталась это
оправдать — она об этом не думала. Мадлен просто исполняла свою работу и брала
их деньги.
Возможно, она бы никогда не задумалась об этом, если бы не письма. Их приносил
двоюродный брат ее бывшего дружка. Не одно, не два, а полную коробку. Все были
предназначены для нее. Все они были от отца.
«Твой парень, наверное, выдал тебя. Эти письма приходят два, а то и три раза в
неделю, — жаловался двоюродный брат. — Дай ему свой адрес». Но она не могла это
сделать. Он мог ее найти.
Но она не могла и вскрыть конверты. Она знала, что там написано: он хотел, чтобы она вернулась домой. Но если бы он знал, чем она занимается, то не писал бы
ей.
Ей казалось, что будет не так больно, если не читать их. Поэтому она их не
читала. Ни на той неделе, ни на следующей, когда парень принес новые письма, ни еще
через неделю, когда он снова пришел. Она хранила их в гардеробной клуба, 33
сложенными по порядку согласно почтовому штемпелю. Она провела пальцами по
кромке каждого конверта, но не смогла заставить себя открыть хотя бы один.
Большую часть времени Мадлен удавалось притупить свои чувства. Мысли о
доме и о стыде она заталкивала в одну и ту же часть сердца. Но бывали случаи, когда
сопротивляться этим мыслям было слишком трудно.
Как в тот раз, когда она увидела платье в витрине магазина. Такое же, как то, что купил ей отец. Платье, которое было для нее слишком простым. Она надела его с