Наконец, нельзя не упомянуть и самого последнего из аспирантов Уилера, Макса Тегмарка. Ныне Тегмарк широко известен как автор концепции «математической вселенной», сочетающей в единое целое материю и сознание, а также как автор идеи о том, что сознание является одним из фазовых состояний материи – подобно тому, как у всякого твердого тела есть состояния жидкости или газа.
Абсолютно во всех из этих работ учеников Уилера очевидно просматривается опора на теорию информации Шеннона. Причем и в текстах самого Джона Уилера, где он оттачивал и развивал свою концепцию «Это все из бита», постоянно и естественным образом идут отсылки к теории информации. Но при этом, что не может не поражать, нигде ни словом не упоминается имя Клода Шеннона. И даже в основополагающей обзорной статье «Поиск взаимосвязей», процитированной в начале этого раздела и содержащей внушительную библиографию на 179 позиций, нет ни единой ссылки на его работы.
Никто и никогда на эти умолчания не обращает внимания, поэтому и объяснений для столь странного игнорирования никем не предлагается. Хотя понятно, наверное, что это никак не может быть «случайным недосмотром» – слишком уж заметную роль идеи Шеннона играют во всей этой истории.
Два пути
Поскольку разъяснений ниоткуда ожидать не приходится, а вопрос представляется очень важным, то будем уместным уточнить, до какой степени разные места занимают Уилер и Шеннон в истории науки США.
Если первые этапы жизни и научной биографии – до примерно сорока лет – у Шеннона и Уилера были в целом довольно похожи, то далее произошли радикальные расхождения. Случилось это в 1950-е годы, на фоне обострений холодной войны и хрупкого балансирования мира на грани всеобщей термоядерной катастрофы.
Джон Арчибальд Уилер не только энергично подключился к работам по созданию водородной супербомбы, но и чуть позже, когда в 1957 власти США испытали шок и потрясение от запуска в СССР первого космического спутника, выступил с весьма специфической военно-научной инициативой. По предложению Уилера в Пентагоне был запущен необычный и поначалу очень секретный проект JASON.
В рамках этого проекта, длящегося и по наше время, лояльных государству ученых из высшей научной элиты нации стали на время приглашать для коллективных мозговых штурмов, нацеленных на эффективное решение наиболее актуальных задач в интересах министерства обороны и американских спецслужб. Такие ежегодные встречи обычно длятся несколько недель в период летних каникул, организованы в каком-нибудь укромном курортном месте и оплачиваются чрезвычайно заманчивыми «командировочными». По этой причине очень многим из знаменитейших ученых США доводилось поработать «секретными язонами» на Пентагон.
Как сам факт этого проекта и темы его исследований, так и конкретные имена участников долгое время были государственной тайной. Ныне уже многое – хотя и далеко не все – из истории JASON рассекречено и открыто опубликовано. Клод Шеннон никогда и никакого участия в данном проекте не принимал.
Более того, хотя в 1940-е годы на протяжении всего периода войны он активно работал над секретными задачами в стенах Bell Labs, в конце 1950-х Шеннон не только покинул этот исследовательский центр, но и вообще фактически ушел с передовых рубежей науки, занявшись тихой преподавательской деятельностью в Массачусетском технологическом институте.
В отличие от другой компьютерной звезды МТИ тех лет, отца кибернетики Норберта Винера, Шеннон не делал никаких громких политических заявлений с осуждением милитаристов. Однако жизнь и работу свою он выстроил на тех же по сути принципах, что и Винер, абсолютно никак не участвуя в усилиях государства и коллег по утверждению американского военно-технического доминирования в мире.
Уметь смотреть на вещи по-другому
Главным итогом такого жизненного выбора Шеннона стала грустная история, которая случилась с его творческим наследием. Вплоть до сегодняшнего дня принято считать, будто все свои главные открытия он осуществил в возрасте до 40 лет. Ну а великое множество тех «бесполезных вещей» и легкомысленных забав, которым он с увлечением предавался на протяжении еще нескольких последующих десятилетий, – это все дескать так, причуды гениального чудака.