Когда мы вернулись, Биллали встретил нас, сообщив, что «Она» желает видеть чужеземцев. Мы сейчас же пришли к ней, хотя не без внутреннего содрогания.
По обычаю, немые слуги доложили о нас, и, когда они ушли, Аэша сбросила свое газовое покрывало и приказала Лео обнять и поцеловать ее. Лео повиновался и сделал это с большим жаром и удовольствием, чем прежде. «Она» положила свою белую руку на его голову и посмотрела ему в глаза.
— Ты хотел бы знать, Калликрат, когда ты сможешь назвать меня своей, — произнесла Аэша, — и когда мы всецело будем принадлежать друг другу? Я скажу тебе. Во-первых, ты должен быть таким же, как я, не бессмертным, нет, но застрахованным от разрушительной силы времени! Я не могу стать твоей супругой потому, что мы слишком различны. И совершенство мое может плохо отразиться на тебе. Ты не в силах будешь долго смотреть на меня, твои глаза будут болеть, твои чувства притупятся, и мне придется прятать от тебя лицо! Слушай! Сегодня вечером, за час до заката солнца, мы уедем отсюда, и завтра на рассвете, если все пойдет хорошо, и я не забыла дороги, мы будем стоять у утеса жизни, ты омоешься в огне жизни и выйдешь из него обновленным и непобедимым. Тогда, Калликрат, ты можешь назвать меня своей женой, а я назову тебя своим супругом и господином!
Лeo пробормотал что-то в ответ на это удивительное предложение. Аэша засмеялась его смущению.
— И ты, Холли, также! — продолжала она. — Я сделаю это для тебя, и ты будешь вечно юным и сильным!
— Благодарю тебя, Аэша, — ответил я с достоинством, — но если в том странном месте, куда ты хочешь вести нас, можно избавиться от смерти, которая приходит за каждым человеком, — благодарю, мне не нужно этого! Мир не был так ласков ко мне, чтобы я хотел жить в нем долго! Земля — жестокая мать, она кормит детей своих камнями и утоляет их жажду — горькой водой. Кому захочется продлить надолго свою жизнь? Кто захочет нести бремя воспоминаний о прошедшей любви, о прошедших печалях и скорбях, о мудрости, которая не дает утешения?
И как не убеждала меня Аэша, я решительно отказался. Тогда она переменила разговор.
— Теперь, — обратилась «Она» к Лео, — скажи мне, Калликрат, как ты нашел меня? Вчера ночью ты сказал, что мертвый Калликрат был твоим предком. Расскажи мне подробно!
Лео рассказал ей всю удивительную историю ящика и амфоры. Аэша выслушала внимательно.
— Видишь, — обратилась она ко мне, — эта египтянка Аменартас, царственная дочь Нила, ненавидела меня так же, как я ненавижу ее, — и сама привела своего возлюбленного в мои объятья. Я убила его, а теперь он снова вернулся ко мне! Мой Калликрат, захочешь ли ты мстить мне за свою прабабку? Вот, — продолжала она, опустившись к ногам Лео и обнажив грудь, — ударь меня в сердце, кинжал у тебя под рукой, длинный и острый, отличный нож, чтобы убить такую женщину. Убей же, убей меня!
Лео взглянул на нее, протянул руки и поднял ее.
— Встань, Аэша, — печально произнес он, — ты хорошо знаешь, что я тебя не трону. Я в твоей власти, твой верный раб! Разве могу я убить тебя? Скорее я покончу с собой!
— Ты уже любишь меня, Калликрат! — ответила она, улыбаясь. — Расскажи мне что-нибудь о твоей стране, о твоем великом народе. Ты, наверное, захочешь вернуться туда, и я рада тому, что ты не можешь жить в этих пещерах. Мы уйдем отсюда, не бойся, я знаю дорогу, — поедем в твою Англию и будем жить там! Две тысячи лет ожидала я того дня, когда смогу покинуть эти ужасные пещеры и мрачный народ! Ты будешь управлять Англией…
— Но у нас в Англии есть королева! — прервал ее Лео.
— Это ничего не значит! — возразила Аэша. — Ее можно свергнуть с трона!
Мы объяснили ей, что этого сделать нельзя, что мы сами погибнем тогда.
— Странная вещь! — произнесла Аэша с удивлением. — Королева, которую любит народ! Вероятно, мир очень изменился с тех пор, как я живу здесь!
Мы попытались объяснить ей, что нашу королеву все любят и уважают, что настоящая власть находится в руках народа, что Англия подчиняется своим законам.
— Закон! Что такое закон? — проговорила она насмешливо. — Разве ты не понимаешь, Холли, что я выше всякого закона, также как и северный ветер для горы! Теперь идите оба, прошу вас! Я должна приготовиться к путешествию. Приготовьтесь и вы, да возьмите с собой вашего слугу. Не берите только ничего лишнего: через три дня мы вернемся. Ты, Калликрат, можешь поцеловать мою руку!