Лучи восходящего солнца, как волны, заливали вершины холмов, у подножья которых мы сидели, свет скользил все ниже и ниже и осветил наконец плоскогорье. В трехстах ярдах над нами, на горной площадке, сидел и торжественно смотрел вдаль огромный Будда. За ним полумесяцем обрисовывалось желтое здание монастыря.
— Наконец-то! — воскликнул Лео и пал ниц, пряча лицо в снегу.
Я понял, что творится в его сердце, и оставил его с его мыслями. А потом вернулся и тронул его за плечо.
— Идем, — сказал я, как только мог, властно. — Опять начинается метель. Если в монастыре есть люди, мы найдем у них пищу и кров.
Он беспрекословно подчинился. Я заметил на лице его выражение счастья и умиротворенности.
Мы поднялись вверх на пустынную террасу. Что, если это необитаемые развалины монастыря, какие часто встречаются в этой стране? Сердце заныло у меня при этой мысли. Но вот из одной трубы показался легкий дымок. В центре высился храм. Ближе, там, где змеился дымок, была низкая дверь.
— Отворите! Отворите, святые ламы! — громко закричал я и постучал в дверь. — Помогите чужеземцам!
Послышалось шлепанье туфель, дверь заскрипела в петлях. На пороге показался древний старец в каком-то желтом рубище.
— Кто это? Кто это? — спросил он, глядя на меня через роговые очки. — Кто нарушает тишину обители святых лам?
— Странники, святой отец, которые умирают от голода, и которым, по закону Будды, вы не можете отказать в приюте!
Он взглянул через свои роговые очки на нашу изношенную одежду того же образца, что и его платье. Мы носили платье тибетских монахов, отчасти чтобы не привлекать ничьего внимания, отчасти же потому, что у нас не было другого.
— Вы тоже ламы? — спросил старец. — Из какого монастыря?
— Наш монастырь называется Светом, и в нем люди часто бывают голодны.
— У нас не принято принимать иноверцев, а вы, кажется, не нашей веры.
— Еще менее принято у вас, святой Хубильган (так называют в Тибете настоятелей монастырей), оставлять чужеземцев умирать от голода! — и я привел ему соответствующий текст из учения Будды.
— Я вижу, вы начитаны, — сказал монах. — Войдите же, братья обители, называемой Светом. Я позабочусь и о вашем яке.
Он ударил в гонг. Явился другой, еще более дряхлый монах. Старец поручил ему накормить нашего яка.
Ку-ен, так звали настоятеля, отвел нас в монастырскую кухню, служившую также жильем братии. Тут вокруг огня сидели и грелись 12 монахов. Один из них готовил утреннюю трапезу. Ку-ен представил нас, как иноков монастыря, называемого Светом. Четыре года никто не заходил в монастырь, и братья радостно приветствовали нас. Все они были старые. Младшему из них было 65 лет.
Нам дали теплой воды, чтобы умыться, ветхое, но чистое платье, туфли вместо наших тяжелых сапог, и отвели нам комнату. Переодевшись, мы вернулись в кухню, где нас ожидала горячая похлебка, молоко, вяленая рыба и местный деликатес — чай с маслом. Никогда еще не ели мы с таким аппетитом. Тут я заметил, что Ку-ен смотрит на Лео с видимым удивлением, а монах-эконом начинает опасаться, что с такими едоками запасы монастырской кладовой скоро истощатся. Я остановил Лео, и мы пропели буддистскую благодарственную молитву, что приятно поразило монахов.
— Ваши стопы на Пути! Ваши стопы на Пути! — сказали они.
— Да, мы вышли в путь 13 лет тому назад, — ответил Лео, — но мы еще новички. Вы знаете, святые отцы, что путь далек, как звезды, широк, как океан, долог, как пустыня. Вещий сон указал нам вашу обитель. Вы самые святые и самые ученые ламы, вы можете научить нас, как идти этим путем.
— Конечно, мы самые ученые, — сказал Ку-ен. — Далеко вокруг нет другого монастыря. Но увы! Нас все убывает.
Мы попросили позволения уйти в отведенную нам комнату и проспали 24 часа. Сон освежил нас.
Прожили мы в горном монастыре пол года, и добродушные монахи с первых же дней посвятили нас в историю своей обители, древней и большой. В старину здесь жило несколько сот монахов. Лет 200 или больше тому назад дикое племя еретиков-огнепоклонников напало на обитель и перебило монахов. Уцелели немногие, и монастырь с тех пор опустел.
В молодости Ку-ену открылось, что он — перевоплощение одного из прежних монахов монастыря и что он должен идти в обитель. Собрав вокруг себя несколько ревнителей, он с благословения своего настоятеля пошел в горы и поселился в монастыре. Вот уже полстолетия живут они здесь, имея лишь случайные сношения с миром. Сначала время от времени приходили другие монахи, но теперь никто не приходит, а братия вымирает.