— Он трахался с той рыжей! — слова били, как пощечина.
Мишель виновато опустил глаза, врезала ему с ненавистью, на которую только была способна, прошептала:
— Ненавижу!
— Да? — зло оскалился Мишель, сжал мою челюсть двумя пальцами. — А ты что хотела, а принцесса? Чтобы я дрочил в душе? Два грёбаных года ты не подпускала к себе, вся такая идеальная, — выплевывал он каждое слово, — непорочная, ангелочек! Твою мать! Не хотела трахаться со мной, посмотрим, какого тебе будет с ним.
— Думаешь он мстит? — мерзко хохотнул Грег. — Нет, всё довольно бонально, он продал тебя за дозу наркоты, — так вот откуда эти стеклянные глаза. — Его богатенький папочка, перекрыл доступ к платиновой карточке, к этому моменту малыш Мишель крепко подсел. Вот тебе ещё добавка, — Грег передал белый пакет Мишель. — За такую аппетитную девочку, все сокровища мира, — он провел языком снизу-вверх, каждая клеточка во мне пропиталась отвращением. Меня мутило от этих людей, от горького привкуса предательства, от места. Мои розовые мечты разбились в одночасье и мир, в котором я жила, не существовал никогда. Лишь только один отец был настоящим. Меня предал любимый, жених, за дозу!
— Давай поговорим? — повернулась. Тяжело договариваться с нелюдем, но во мне включился режим "деловой," видимо это передаётся по крови.
— Мой отец владеет киностудий, на моей карточке миллионы. Я могу тебе перевести хоть сейчас, только дай доступ к интернету, — он задумался, я ожила, выкуплю свою шкурку любой ценой, потом уже буду зализывать душевные раны.
— Сколько ты хочешь? Я заплачу.
— А сколько ты дашь?
— Миллион долларов тебя устроит? — Грег задумчиво потёр подбородок.
— Заманчиво, но нет. Видишь ли, в чём дело, Диана, с моей стороны это будет чистая иметь. Твой отец уволил моего, перспективного режиссера, закрыл ему все двери, отец стал спиваться без любимого дела, бить меня и маму, повторял всего всё время одно и тоже: будь проклят Эванс и его семья. Когда папа умер от алкогольной интоксикации, поклялся на его могиле, что отомщу. Я долго шёл к этой цели и как Фемида, готов воткнуть в тебя орудие мести, — этот урод пошло заржал. — Лирическое вступление кончилось.
Он порвал на мне сарафан, я осталась в одном белье, обливаясь слезами смотрела, как мой бывший парень разложил две дорожки и с наслаждением вдыхал, вот его любовь, а не я. Взбесилась, с криком накинулась на Грега, расцарапала лицо, побежала к спасительной двери, когда уже повернул ручку, он дёрнул меня за ногу и потащил, не обращая внимания, что я со всей сила пинала его второй ногой. Снял с себя ремень перетянул мне руки и привязал к кровати.
— Плачь крошка, мне это жутко нравиться.
Не пророню ни звука! Он не услышит от меня мольбы о пощаде, ни слезинки не увидят.
— Я найду тебя! — проговорила металлическим голосом.
— Добавки попросишь? — усмехнулся Грег, снимая джинсы вместе с боксами.
— Нет не за этим, я приду со своей охраной, сделаю с тобой тоже самое, что ты сделаешь со мной, буду убивать тебя очень долго и мучительно. — увидела страх в его глазах, оскалилась, в мыслях очень медленно отрезала ему конечности, и вот эту торчащую в первую очередь.
Когда он вошел в меня резким толчком, адская боль в вперемешку со стыдом, сожалением, сжигала меня, лишь мысль о мести не давала сойти с ума. И я сдержала слово, больше он не услышал от меня ни звука.
6.
Наши дни
Опять вернулся этот сон. На пртяжении многих лет мне снился тот день разделивший жизнь на до и после. Сегодня я не позволила сну дойти до конца, пропустив "любимые моменты". После Грега, меня насиловал Мишель. Я провалилась в какую-то прострацию, чувствовала прикосновения этого предателя, внутри вопила от отвращения, но внешне не подавала вида. В тот день, Мишель привез меня домой, как и обещал, угрожал, чтобы я ничего не рассказывала отцу, что в моей крови найдут наркоту, что он подмашал мне в сок, что все это время работала камера, и он может показать отцу. В тот момент пришла в себя, я не хотела, чтобы этот ужас видел отец. Последнее время он часто жаловался на сердце, и я боялась, что отца прикончит такая информация.
В доме я поднялась в свою комнату, хорошо что папа с мамой еще спали, с отвращением сняла рубашку Грега. Позже, я сожгла ее на заднем дворе.
Отец допытывался, видел, что со мной что-то не так, но я говорила, что мы расстались с Мишель и поэтому я такая. Отец сделал вид, что поверил, и мы больше никогда не поднимали эту тему.
— Диана, с тобой все в порядке? — Лиам навис надо мной, я еще не успела прийти в себя после сна, отшатнулась. — Часто тебе сняться кошмары? — он нахмурился.