— Ну, — неохотно признался тот, — я, конечно, не стану уверять, что Дашенька обрадовалась, но, в конце концов, выражение лица можно трактовать очень по-разному. Девочка испытала потрясение, а Галина Николаевна постоянно ее оскорбляла. В такой ситуации даже ангел испытает не лучшие чувства.
— Вот ангел-то как раз нет, если это и впрямь наш милый, недалекий, всепрощающий ангел! Дашенька перестаралась с созданием образа, роль подобного ангела ей оказалась не по плечу, следовало избрать нечто пореалистичнее. Скажите откровенно, Игорь Витальевич, вот согласуется ли с имеющимся в вашей душе образом этой девочки то выражение ненависти, отчаянья и злобы, которое вы видели на ее лице?
Талызин вздохнул.
— Не скрою, в ее характере я сильно ошибался, но из этого вовсе не следует, что она убийца или даже что она знала об убийствах. Да, перспектива получить большие деньги ее действительно сильно прельщала, с этим спорить не могу, но уверен, что Денис все же действовал самостоятельно, на свой страх и риск. Совершенно очевидно, что если она и хотела этих денег, так только ради Дениса и по его наущению.
— Неужели? — подняла брови Марина.
— Вы же сами слышали! Именно он уговаривал ее принять деньги, а она упорно отказывалась.
— В подобной ситуации действовать на свой страх и риск было весьма глупо с его стороны.
— Ничуть! Зная ее покладистый характер…
— Вы опять за свое! Вы разве забыли, что в ее характере сильно ошибались?
Вика поняла, что не миновать ссоры, и поспешно вмешалась.
— Вы про что такое тут говорите? Ведь Кирилла убили вовсе не из-за денег, а Евгения Борисовича вообще случайно, мы же теперь это точно знаем! Что-то вы перемудрили, господа.
— Понимаешь, Вика, — пояснила Марина, — меня все время терзала эта дурацкая записка. «На третий раз ошибки не будет». Зачем она?
— Ну, мы ведь вчера решили. Если убивают по страсти, то хотят, чтобы враг…
— Хорошо, пусть по страсти, пусть хотят, но ведь тогда скажут лично, а не станут записку писать, да еще на машинке! Если б его убила любовница, она бы высказала ему все, что думает, или в крайнем случае написала нормальное возмущенное письмо, а не стала печатать безликую записку без подписи. Глупо и бессмысленно! Печатают, да еще без подписи, в том случае, когда хотят скрыть свое имя, но ведь имя собственной любовницы Кирилл должен был знать!
— Это конечно, но тогда действительно непонятно — зачем?
— Вот именно. Я все мучилась и мучилась, пытаясь это согласовать, а потом вдруг подумала: «А к чему привела эта записка?»
— К чему?
— К тому, что мы отвлеклись от Евгения Борисовича на Кирилла. Мы решили, что Евгений Борисович погиб по ошибке, а истинной жертвой был Кирилл, и стали искать совсем другие мотивы, причем мотивы страсти, а не корысти. Вот к чему привела записка, и вот в чем ее смысл. Она подсунута специально, чтобы сбить нас с толку.
Вика отрицательно покачала головой.
— Так ведь убийца тщательно искал ее с фонариком, чтобы забрать!
— Искал, да почему-то не нашел. Вывернул несчастному карманы, а тот хранил записку за отворотом рукава. С чего это Кирилл хранил бы что-нибудь в рукаве? Он что, фокусы нам намеревался показывать? Нет, просто убийце требовалось навести нас нас мысль о том, что он старательно искал записку. Искал, а потом чего-то испугался, бросил фонарик и убежал. Чего это он испугался посреди ночи, когда кругом никого не было? Шарь себе хоть три часа.
Нет, Евгения Борисовича убили вовсе не случайно, а Кирилла… его потому, что он что-то знал или, по крайней мере, подозревал про это убийство. Он ведь явно сообщил тебе об этом в вечер своей смерти, и, если бы не хитрый маневр с запиской, мы бы сразу акцентировали на этом внимание и обо всем догадались.
Марина вопросительно глянула на следователя, и тот подтвердил:
— Полностью с вами согласен. До этого момента наши выводы совпадают, однако дальше… Вы сами произнесли — «хитрый маневр». Да и затея с блоком скорее указывает на умного мужчину, чем на глупенькую девочку.
— А по-вашему, если девочка при виде вас хлопает глазками, так она непременно глупенькая? Между прочим, это делается, наоборот, от большого ума. Она вертит вами с помощью наивных глазок, а вы и рады! Господи, ведь даже я попалась, даже я! Игорь Витальевич, — она прищурилась, — вы наверняка помните, где глупенькая Дашенька учится?
— В Техническом университете.
— Вот именно! В Техническом университете. И я случайно знаю, на каком именно факультете — на механическом. Повторяю для тех, кто не понял — на механическом. И, кстати, учится без троек. По поводу умения разобраться с блоком вопросы есть? И еще один момент! Помните трогательную сцену, когда бедное дитя пыталось взять на себя вину, дабы спасти возлюбленного? Не знаю, в каком женском романе она это откопала, только, по-моему, перестаралась. Чтобы студентка механического факультета настолько не представляла себе, сколько весит блок! Я и то понимала, что поднять его невозможно, а она делала вид, будто не понимает, и все мы это проглотили. Ах, какие мы по сравнению с нею умные, как ловко мы разоблачили ее невинную ложь! Так нам и надо, дуракам! Представляю, как она потешалась — ведь эта ложь и была рассчитана на разоблачение. Это мы не могли правильно оценить Дашенькины способности, а она нас оценила безошибочно.
— Но она отказывалась от денег, — без прежней убежденности возразил Талызин. — Она отказывалась, а Денис хочет их получить.
— А вы покопайте хорошенько, и выяснится, что мысль об этих деньгах подсказала Денису Дашенька, и гениальный аргумент, что следует уважать волю покойного, тоже. Много Денису дело до воли покойного Преображенского! Она ловко вкладывала свои мысли в голову жениха, чтобы в случае чего свалить на него вину. Нет, вы не сможете отрицать, Игорь Витальевич, что теперь все сходится! Вспомните! На банкете Преображенский произносил тост о самом великом дне своей жизни, о разговоре, который еще не закончен. Он что, имел в виду Дениса? Нет уж, несомненно, Дашеньку, которая наконец-то назначила ему свидание в подсобке. Назначила, предварительно заставив написать завещание.
— Заставив? — иронически переспросил следователь, и Марина, усмехнувшись, поправила:
— Нет, просто с наивной непосредственностью подтолкнув его к этой мысли. Я прямо вижу эту картину. Он: «Я люблю тебя, Дашенька». Она, опустив голубенькие глазки: «Ах, Евгений Борисович, мне трудно в это поверить! Кто вы и кто я? Если бы я поверила в вашу любовь, тогда, возможно… Но нет, это с вашей стороны мимолетный каприз, а не глубокое истинное чувство!» Он: «Ну, что ты, любимая! Что я должен сделать, чтобы ты поверила мне? Я готов отдать тебе все, весь белый свет!» Она: «Это слова, пустые слова». Он: «Тебе нужны не слова, а дела?» Она, похлопав глазками: «Что вы имеете в виду?» Он: «Я рад отдать тебе все, чем владею. Хочешь, я завещаю все тебе?» Она: «Мне не нужны ваши деньги, я просто хочу убедиться в вашей любви». Но в этот момент у нее зарождается мысль об убийстве. Она понимает, что завещание в любой день можно переписать, и, едва удовлетворив свои аппетиты, Евгений Борисович именно так и поступит. Значит, надо ловить момент, пока страсть, как ей чудится, застит ему разум. Но девочка выбрала добычу не по зубам! Это тебе не прозрачно ясный Денис и даже не сама она с ее дилетантской игрой, это был Гений преображения. В первом раунде он ее обыграл. Зная, что завещать нечего, он великодушно и безоглядно написал все, что она хотела, якобы оскорбив жену, а на самом деле, наоборот, обезопасив ее. Но даже он не догадывался, что ради несуществующих денег бедное дитя способно его убить. Несуществующих, но огромных. Сперва она открыла люк, потом пошуровала в блоке — и второй раунд был за ней. Правда, она не знала, что приз-то ее в конце ждет липовый! Предсмертная шутка гения, очень на него похоже.
— По почему она тогда отказывалась от денег? — упорствовала Вика.
— Да это же элементарно! Человек пишет новое завещание и тут же погибает. Кто его убил? Разумеется, новый наследник. Против настолько очевидного соображения не помогло бы даже хлопанье голубенькими глазками. А вот если ты упорно отказываешься от денег, а твой алчный, но любимый жених хочет их получить, а ты такая глупенькая, такая покладистая… Значит, если кто и задумал плохое, так это жених, а ты не при чем. Ах, она отдаст деньги в какой-то там фонд! А потом окажется, что мешает бюрократическая волокита или еще что-нибудь, да и вообще, со временем намерение забудется. К тому же этот ловкий ход с запиской! Я им просто восхищаюсь.