– Да все в полном составе, как по военной тревоге.
– Вот и чудесно. Тебе, Миша, сегодня скучать не дадут.
– Боюсь, мне долго будет не до скуки…
– Н-н-да! Двинулись дальше, то есть ниже.
– Не буду вам мешать. Хочу присесть на пару минут. Ноги затекли с непривычки. Лучше бегать, чем стоять.
– Это уж точно. Там в углу топчан. Можно даже прилечь.
Михаил отыскал топчан с изголовьем, застеленный до половины простыней, а в ногах медицинской клеенкой.
Однако долго сидеть не пришлось. Новый возглас Карташова заставил его вернуться к анатомическому столу.
– У этой девушки нечего будет хоронить. Все тело пойдет на препараты для лаборатории. Шучу, конечно! Посмотри! Она предположительно на третьем месяце беременности, кроме того, занималась любовью еще раз незадолго до смерти…
– Интересно, это были разные партнеры или один и тот же? Как быстро мне ответят на этот вопрос.
– Думаю, завтра. Труднее установить, кто это был или были.
– Проверим всех подозреваемых. Начнем, естественно с мужа…
– Что тебя интересует сегодня еще? – спросил Карташов.
– Посмотрите внутренние органы. Не было ли у нее какой-либо хронической болезни. Хотя в нашем случае значение может иметь только венерическая болезнь или СПИД. Тогда после заражения месть партнера – естественный мотив убийства.
– Препараты для анализов на СПИД и другие болезни уже подготовил. Что еще? – Карташов, не дожидаясь ответа, ловко снял медицинские перчатки и принялся мыть руки.
– В чем она была одета? Где ее одежда?
– В шкафу полиэтиленовый пакет. Сейчас покажу.
– Одежду также нужно передать экспертам и тщательно обследовать. Тот, кто ее душил, мог оставить следы. Свои волосы, эпителий, кровь, наконец. Что у нее под ногтями, проверили?
– Слыхал, что осмотрели в первый же день. Чисто. То есть ничего интересного. Подробности узнаешь в лаборатории.
Тем временем Карташов достал пакет с одеждой и разложил на пустом мраморном столе. Всего четыре предмета: изящные босоножки на высоком каблуке, трусики, короткая юбка из тончайшей кожи черного цвета и желтая трикотажная майка.
– Не густо, – произнес Михаил.
– Так ведь лето. Да и мода сейчас такая. Потом, насколько я понимаю, это очень дорогие вещи.
– Она ведь директор фирмы. Ей бы не помешал деловой стиль.
– Все произошло вечером после работы. Ты это должен уже знать.
– Знаю, но все еще не сложилось в голове.
Карташов взял в руки блузку и повертел в руках.
– Я не ошибаюсь? Кажется на ней тоже следы французской любви.
– Еще работа для лаборатории, – заметил Михаил.
– Думаю, в желудке то же самое.
– Не скажите! Моника не стирала свое платье много лет.
– Так то ж хранились улики для провокации.
– А здесь возможно не успела переодеться или не заметила, – после паузы Михаил продолжил. – Поднимусь в лабораторию и потолкую с экспертами. Спасибо за информацию. Жду ваше заключение завтра.
– Желаю успеха. Тем более, что дело будет не из легких. Так мне подсказывает интуиция.
– Спасибо за пожелание! Я тоже думаю, что скучно не будет.
2
Сегодня утром в девять часов с минутами Михаил уже был в приемной городского прокурора. Ольга еще не успела почистить перышки после поездки на городском транспорте и сидела, уставившись в зеркальце раскрытой пудреницы.
– Здравствуйте Михаил Егорович! Все уже собрались, заходите.
Михаил кивнул и открыл дверь в кабинет. В его сторону уставились с миной нетерпения на лицах начальник следственного отдела Управления Фесенко, следователь городской прокуратуры Карпенко и новый начальник НТО Нефедов. Хозяин кабинета, городской прокурор Николай Петрович Манюня, говорил по телефону, разглядывая что-то на столе. Когда Михаил подошел ближе, он увидел, что это были фотографии. Манюня показал свободной левой рукой на стул за приставным столом. Все безмолвно закивали и потянули руки для рукопожатия. Михаил не любил эту процедуру, но потискал каждому, соблюдая иерархию: Фесенко, Нефедов, Карпенко.
Манюня поспешил закончить телефонный разговор, обвел глазами присутствующих и открыл совещание.
– Тема нашего совещания известна, а план работы такой. Анатолий Иванович доложит состояние расследования. Потом рассмотрим организационные вопросы, в том числе возникшие в связи с привлечением Михаила Егоровича. В конце наметим план следственных действий на сегодня и ближайшие дни. Замечания по плану работы есть?
– Нету! – ответил за всех Фесенко.
– Тогда, Анатолий Иванович, тебе слово.
– Я доложу коротко. Будут вопросы, постараюсь уточнить детали. Миша у нас человек новый, его познакомим с материалами отдельно после совещания. Чтобы не затягивать посиделки. Здесь в кабинете мы преступление не раскроем, нужно хорошо побегать, а для этого нужно время…
– Анатолий Иванович, не трать попусту время на убеждения, мы согласны, – перебил городской прокурор.
– Тогда по пунктам, – продолжил Фесенко. – Первое, составлен список свидетелей. Ведется их опрос. Второе, составлен предварительный список подозреваемых. На первом месте, конечно, муж. Он обнаружил тело в десять тридцать вечера. По данным эксперта примерно через полчаса после убийства. Алиби у него нет. На всякий случай мы его посадили в СИЗО. В одиночку. Думаю, он не обидится, а нам так спокойнее. Директора фирмы еще не допросили, он только вчера вечером прибыл из командировки.
– Откуда? – уточнил Манюня.
– Издалека, Златоуста, что на Урале.
– Что он там делал?
– Так они работают на Россию. Что-то связанное с ракетами и космосом. Третье, никаких версий по возможным мотивам убийства еще нет. Допросим родственников, свидетелей и подозреваемых, тогда и будем что-то строить. Есть проблема. До сих пор не сделали вскрытие. Раз начальство раскручивает маховик, то всем нужно поворачиваться быстрее, а не только моему отделу.
– Этот вопрос решим. Несколько слов об организации работы, – продолжил Манюня. Координация всех следственных действий поручается Пал Палычу. Через него будете информировать меня о ходе следствия.
Карпенко утвердительно закивал головой. Манюня продолжил.
– Михаил будет работать как свободный художник. Если потребуется ему помощь, то все делать без волокиты. Надеюсь также на взаимный обмен информацией. Как говорил поэт: «Сочтемся славою, ведь мы свои же люди»…
– По принципу: одним работа, другим слава, – не удержался от язвительного замечания Фесенко.
Городской прокурор и Михаил, в чей адрес была направлена острота, оставили шутку без внимания. Она была далеко не первой и, скорее всего, не последней в устах Анатолия Ивановича.
Совещание было не долгим. Михаилу в этот день предстояло ознакомиться с материалами следствия и присутствовать при вскрытии. На вскрытие он напросился сам. Хотел набрать побольше информации для вечерних размышлений в гостинице.
Когда покинули кабинет городского прокурора, Фесенко спросил Михаила:
– Рассказать на словах или будешь смотреть бумаги?
– И то, и другое. Мне нужно многое записать, а я не стенографистка.
– Тогда поехали к нам в Управление. После обеда допросим директора фирмы.
– Лучше в его офисе. У него есть отдельный кабинет?
– Теперь есть.
– Как это?
– С этой дамой они сидели в одной комнате.
– Фирма большая?
– Четырнадцать человек. Под офис купили двухкомнатную квартиру на первом этаже обычной пятиэтажки. Во второй комнате размещается бухгалтер и секретарь, она же кадровик, табельщик, кассир. Бухгалтерию ведет жена директора. То есть уже бывшая жена. Месяц назад развелись.