Джай взяла с полки книгу на русском языке и стала рассматривать рисунки, и сравнивать с рисунками в книге, которую держал Джон.
– У нас есть первый альбом этого художника, изданный в Австрии. Вот, смотрите.
Альбом был скромный, всего двадцать листов, но издано было с любовью.
На каждом листе было по два рисунка. В основном это были портреты и жанровые зарисовки, а подписи были выполнены на трех языках – на английском, на французском и на немецком.
– Джай, я думаю, нам стоит купить этот альбом.
– И книги тоже. Представляешь, у нас на полке будут стоять эти две книги!
– Слушай, может быть купим альбом в подарок Анриетте?
– Господа, это два последние экземпляры! Мы продали уже восемь экземпляров, и это последние.
Девушка завернула книги и альбомы, вложила фирменную закладку магазина «Шекспир и Ко», улица Одеон, 12, Париж, Франция.
– Кто бы мог подумать – здесь, и эти книги!
– А здесь рядом должны быть места, где жил Хемингуэй?
– Хемингуэй со своей первой женой Хэдли и сыном Бамби жили над лесопилкой на улице Нотр-Дам-де-Шан, а потом они жили на улице кардинала Лемуана. Он писал, что к реке можно было спуститься прямо вниз по крутой улице, и в конце она выводила на продуваемый ветрами участок набережной Сены.
– На той стороне рукава Сены, – продолжал Джон, – лежит остров Сен-Луи с узенькими улочками и старинными высокими красивыми домами. Можно было по Турнельскому мосту перейти на остров или повернуть налево и идти по набережной Сены. У книготорговцев на набережной, как писал Хемингуэй, в то время можно было почти даром купить только что вышедшие дешевые американские книги.
– Дальше кончался остров Сен-Луи и начинался остров Ситэ с громадой Нотр-Дам. Туда можно было пройти либо по Архиепископскому мосту либо по мосту Двойного денье …
Джон и Джай долго бродили, стараясь избегать скопления туристов и мегафонов экскурсоводов, и Джон иногда вспоминал отрывки из книги Хемингуэя.
Они полюбовались собором Парижской Богоматери, обошли его кругом и подивились на огромные круглые окна-витражи на всех стенах, направленных по странам света. Но внутрь не пошли – то ли из-за толп экскурсантов, то ли еще по какой-то причине …
Заглянув на цветочный рынок они свернули направо и вдоль Дворца Правосудия и самой старой в городе башни с часами по мосту Менял перешли на другой берег, и пошли в сторону Лувра.
Это название ассоциировалось с чем-то старинным и литературным, но …
Роскошное убранство залов дворца резко контрастировало с современными техногенными скульптурами и картинами, и этот диссонанс настолько подействовал на Джай, что она запросилась на воздух.
Они вышли в парк и направились в сторону от главных аллей и толп туристов.
Правда, Джон часто выпускал руку Джай и поднимал фотоаппарат.
Они нашли укромный уголок и сели около старого каштана.
– Отдохни, дорогая. Дай, я обниму тебя.
– Так испортить великолепный дворец … Это же варварство!
– Не переживай. При всем при этом они очень бережно относятся к старине, к старым зданиям, к паркам …
– Ну да! А центр Помпиду?
– Но парижане к нему привыкли! Между прочим, многие были против строительства Эйфелевой башни. Например, Золя, Мопассан, Дюма … А теперь это визитная карточка Парижа!
– А ты не помнишь, о каком кафе писал Хемингуэй?
– Кафе называлось «Клозери де Лила» и находилось оно на углу площади Контрэскарп. Хэм писал, что большинство посетителей были пожилые, бородатые люди в поношенных костюмах – они приходили со своими женами или с любовницами, и у некоторых в петлице была красная ленточка Почетного легиона. Мы, замечает Хемингуэй, великодушно считали их учеными, и они сидели за своими аперитивами почти так же долго, как посетители в еще более потрепанных костюмах, которые со своими женами или с любовницами пили кофе и носили в петлицах лиловые академические розетки, не имевшие никакого отношения к Французской академии. Посетители делали кафе очень уютным, так как они интересовались лишь друг другом, своими аперитивами и кофе, а также газетами и журналами, прикрепленными к деревянным палкам, и никто здесь не служил объектом обозрения.
– «В «Клозери де Лила» ходили и жители Латинского квартала, и у некоторых из них в петлицах были ленточки Военного креста, а у других были еще и желто-зеленые ленточки Военной медали. Я наблюдал за тем, как ловко они научились обходиться без потерянных конечностей, и оценивал качество их искусственных глаз и степень мастерства, с каким были восстановлены их лица». Уже тогда, когда здесь жил Хемингуэй, кафе готовились закрывать …