— Так скоро? — простонала Оливия.
Саймон вложил руку в ее ладонь.
— Да, родная. И тебе придется заняться приготовлениями к балу. Он должен состояться через полторы недели. Не волнуйся, Изабель тебе поможет. И, Мадлен, — он повернулся к ней, — ты тоже поедешь с нами.
— Я? — негромко прошептала она. — Но три недели назад ты говорил, что я не поеду с вами.
— Да, говорил, — медленно протянулось из его уст. — Но планы немного изменились. Оливии нужна будет помощь, я хочу, чтобы ты была рядом с ней.
Мадлен показалась странной перемена его решения так же, как и Оливии, судя по ее удивленным глазам. Но, надо сказать, что Саймон действительно волновался за жену, поэтому Мадлен не могла ответить отказом брату.
— Ну хорошо. Раз ты считаешь, что так будет лучше, то я помогу.
— Чудно, сестра. — Саймон поднялся и зашагал к дверям. — Я разберусь с бумагами, и мы все вместе пообедаем.
Мадлен должна будет помогать Оливии в приготовлениях. Но как, если она даже не знает, что конкретно делать? Единственный раз в жизни ей удалось побывать на балу и тогда ей все казалось роскошным и до мелочи вычурным. Теперь же эту красоту придется воссоздавать своими руками. Благо небесам, Мадлен выступит только в качестве помощницы.
На фоне Лондона Херефорд превращался в блеклый городишко. Что ж, Мадлен хотя бы увидит столицу, посмотрит на большой город. Величественная архитектура, узкие уютные улочки и старые магазинные лавки — вот, что было на слуху у Мадлен. Но до нее дошла и дурная слава: заводской смок, грязь и всюду неприглядные бедняки. Попади Мадлен в Лондон в одиночку, ее мигом смыла бы нищета и занесла в трущобы. Она была в этом уверена.
Через день к вечеру Мадлен нестерпимо выглядывала в окно. Ее окутало такое полотно предвкушения, что ее сердце запорхало в груди, но тут же упало с обрезанными крыльями. То, что она увидела, ей не пришлось по душе: и правда витал зловонный запах, улицы и стены домов были грязные, словно неуклюжий великан обляпал их экскрементами.
— Мадлен, не высовывайся из окна, это опасно, — настороженно сказал Саймон, прижав Оливию к себе покрепче.
Мадлен поверила ему на слово, но особенно, когда столкнулась с несчастными глазами людей, проходящих мимо в неопрятной одежде. Некоторые взирали на элегантную карету с презрением и злобой, другие — с отчаянием, а третьи — с жадностью. К ним даже подбегали маленькие дети разных возрастов посмотреть со стороны на богатство, чтобы хотя бы немного побыть рядом и почувствовать этот запах хорошей жизни. Они тоже были такими же запачканными и неухоженными, как улица и люди вокруг. Внутри все сжалось от сочувствия. С болью в сердце она прикрылась шторкой, чтобы не видеть той «красоты» вне стен экипажа.
«И это величественная столица Англии?» — разочаровалась Мадлен.
Люди в этом районе были несчастны. Они голодали, болели, изнуренно работали и умирали, не зная никакого счастья, даже просвета на него.
Карета продолжала движение, и Мадлен ощутила, как колеса ступили на брусчатку. За шторками бурно заиграла жизнь. Саймон и Оливия открыли свое окно, и Мадлен последовала их примеру. Она не поверила контрасту, который видели ее глаза: на широкой до камушка благородной площади Лондона люди расхаживали в чистых, разных по цвету и материалу одеждах. Их лица освещались улыбками. Повсюду двигались разнообразные экипажи со знатно запряженными лошадьми, чьи копыта с красивым цоканьем отбивали каменное покрытие. Даже воздух здесь был другой, более приятный, нежели на окраине.
Мадлен захотелось вылезти и пройтись по улице или прогуляться до ближайшего парка.
— Как-нибудь мы обязательно посетим Тауэр, — сказала ей Оливия, поймав восторг в ее взгляде. — Или что бы ты хотела посмотреть?
Задумавшись, Мадлен ответила:
— Может быть, панораму Баркера?
— Отличный выбор, — похвалил Саймон.
Теперь у нее была возможность увидеть своими глазами то, что она раньше могла лишь воображать. На лицо Мадлен вновь легла серая тень, потому что она вспомнила о нем, и грудь снова сдавило.
Как там Джек? Ей оставалось надеяться, что он не уехал снова на войну. Мадлен не переживет, если там Джек нарвется на смерть. Иногда она испытывала сильное желание написать письмо, если не ему, то хотя бы Миранде. Но Мадлен не решалась из страха натравить на них горечь напоминанием о себе. Чем меньше они о ней вспоминают, тем быстрее забудут.
Первая неделя в Лондоне выдалась очень насыщенной. Оливия готовилась к балу, а Мадлен была рядом и оказывала помощь при любом случае. Она совещалась с Изабель, их экономкой, по поводу габаритов зала и всего дома, чтобы успешно договориться с флористами. Оливия при этом спрашивала совета у Мадлен по расположению цветов и их сочетанию. Потом они посещали виноделов и типографов. Оливия заметно волновалась перед приемом, но Мадлен поддерживала ее не только делом, но и добрым словом, и она успокаивалась.