Джек пожал плечом:
— А что мне было делать, если я люблю ее.
— Ты влюблен?! — хором ошалели они.
Джек устал скрывать и прятать свои чувства. С тех пор как его сутки терзали страхи за ее жизнь, Джек четко решил в случае благополучного спасения позвать ее замуж. Он сдерет с себя кожу, но уговорит ее. И если Джек действительно собирался жениться на Мадлен и представить ее свету, надо было приступать прямо сейчас. Он начнет со своих друзей.
— Так ты женишься на ней? — Марк выпытывал из него на полном серьезе.
— Я постараюсь ее уговорить.
— Ее еще и уговаривать надо? — Гарри присвистнул. — Вот так дела! А она ничего из себя, эта мисс Берк… Или не Берк? Кстати, что это за новости о твоем обмане? Якобы Мадлен обвела вас вокруг пальца и выдала себя за дочку Килмарнока.
Застонав, Джек желал побыстрее прояснить им ситуацию:
— У Мадлен нет благородного происхождения, но Миранда позвала ее к себе в компаньонки. Мы придумали эту историю с бароном, дабы она могла выводить Миру в свет. Но недавно вскрылась правда, что у барона нет детей…
Марк прервал его с растянувшейся на лице усмешкой:
— Да, и потом она вытолкала меня за порог дома, потребовав, чтобы я пустил слух, что это Мадлен провела Гудманов, тем самым защитив их от злых языков.
У Гарри отвисла челюсть, а Джек внимательно посмотрел на Марка.
— Ты все-таки рассказал?
— Сначала я подумал, что ты мне вмажешь за это. — Он виновато выпятил нижнюю губу и состроил жалобные глазки. — Но дело не могло ждать. Ты вспомни, как ты умолчал о комиссовании, и теперь некоторая напыщенная горстка людей жаждет тебя облить позором. Конечно, мы надеемся, что они заткнуться, но… осадок останется.
В этом случае Джек возлагал большие надежды на предложение Лендского. Вспомнив о Саймоне, он заторопился домой и запрыгнул на коня.
— Знай, Джек, что мы всегда поддержим тебя и Мадлен. — Гарри поднял сцепившиеся ладони над головой.
— Но если не пригласишь на свадьбу, — пригрозил Марк, — я заявлюсь к брачной ночи и закидаю тебя гнилыми овощами!
Джек запрокинул голову от смеха.
— Да, имей в виду, мы с Марком уезжаем в Лондон.
— Так скоро? — Поднял брови Джек.
— Да, ремонт моей матушки закончен, и я, наконец, отчаливаю в столицу. — Марк потер ладони. — Схожу в театр, посмотрю новое представление.
Гарри закатил глаза, пробурчав:
— Тебя не интересуют представления, Марк.
— Да, скажи прямо: «Схожу в театр, развлекусь с какой-нибудь актрисой».
— Не с какой-нибудь, а как минимум с симпатичной.
— Уж лучше бы пришел на мое представление. У меня скоро чемпионат.
Марк цокнул:
— Там одни мужчины.
Друзья распрощались на распутье дороги, и Джек вернулся домой, когда уже спустились сумерки. Первым делом он заглянул в комнату Саймона. Мистер Джонсон тщательно промывал свои инструменты в тазу.
— Как он, Джонсон? — Джек метнул взгляд к кровати.
Саймон спал без рубашки со свежими бинтами, обвитыми вокруг нижней части живота. Тело и волосы на голове были безнадежно мокрыми. Джек прочитал по его бледному скорченному лицу, что сегодня он пережил адские мучения.
— Его счастье, что нож не задел важные органы, — бухтел доктор. — Мне пришлось ввести ему лауданум, уж больно дерганный пациент попался. Завтра после обеда отправьте за мной экипаж, я сменю ему повязку и проверю рану. Идти сюда — не ближний свет все-таки!
Джек облегченно выдохнул, услышав хорошие новости.
— Джонсон, большое спасибо.
— Чем болтать, лучше помогите мне упаковать сумку и отвезите домой.
Пребывая в хорошем настроении, Джек не замечал бурчания старого уставшего доктора. Джонсон сделал свою работу на отлично, так что может позволить себе немного поворчать. Он посадил его в увешанную фонарями карету и отправил домой.
Джек сунул руки в карманы и на секунду прикрыл тяжелые веки. Повернувшись лицом, его взгляд окинул большой замок, который не показался ему таким мрачным, как раньше: стены точно посветлели, окна стали чище и яснее, а острые углы словно кто-то мягко сточил. Он остановился на одном окне, изливавшего яркий теплый свет. Ступая медленно, но твердо, Джек пошел к ней.
Спальня Мадлен пропиталась ее природным ароматом. В воздухе повис запах, близкий к жасмину. Он одурманивал его сознание и тело, Джек желал заполнить им легкие. Мадлен дремала в кресле, сладко склонив голову набок. На свободно раскинувшихся волосах отражался блеск свечей, как млечный путь на черном небе.