— Ты ей нравишься…
Бен сдержал желание сказать ей, что ее собственное поведение куда больше ранило его мать. Особенно то, что ей не давали увидеть внучку.
— Поэтому не думай, что кто-то хочет тебя оскорбить или относится к тебе пренебрежительно. Просто будь собой, и они полюбят тебя так же, как люблю тебя я.
Белла улыбнулась, и ее нежное личико тут же расцвело:
— Я тебя тоже люблю. Просто я вечно так устаю. Как насчет того, чтобы сегодня лечь пораньше?
Бен улыбнулся, тут же позабыв о раздражении и почувствовав прилив любви к красавице жене.
— Были времена, когда это означало совсем другое. И знаешь… Хотя я понимаю, что ты говоришь только о том, чтобы пойти спать, я считаю это прекрасной идеей.
— Кто сказал, что я говорю только о том, чтобы лечь спать? — Белла бросила на Бена шаловливый взгляд через плечо, взяла его за руку и повлекла за собой в спальню.
Глава десятая
— Боже… Я так нервничаю, что даже ладони вспотели! — Джо покачала головой и попыталась засмеяться, но не смогла. — Смешно, да?
Питер посмотрел в зеркало заднего вида, прежде чем обогнать допотопный дом на колесах, тащившийся перед ними по двухполосной дороге.
— Я бы сказал, это можно понять, если учесть, как она себя вела.
Джо с благодарностью взглянула на него. Она никогда в этом не сомневалась, но почувствовала трогательное облегчение оттого, что муж не винит ее в разрыве.
После того, как Белла с Беном сорвались с места и уехали, все Рождество она проплакала. Эмма, скрючившись, отключилась на диване, выпив полбутылки виски, чтобы снять стресс после аварии, а Питер отправился заканчивать приготовление обеда, который уже никому не был нужен, оставив Джо ронять слезы в бокал с вином.
— Все будет хорошо, — утешал ее Питер, хотя подергивание крошечной жилки на щеке и выдавало его истинное состояние.
— Нет! — рыдала Джо. — Она победила, Питер. Она хотела заполучить его полностью, и ей это удалось. Поверить не могу, что мы думали, будто нам с ней повезло и она не захочет отнимать у нас Бена… Как же я могла так ошибиться?! Ну зачем я вообще сейчас открыла свою пасть?!
Губы Питера вытянулись в суровую прямую линию.
— Это бы ничего не изменило. Если бы не зто, так что-то другое. Она просто дожидалась подходящего момента.
Джо снова залилась слезами:
— Но почему? Что мы такого сделали, чтобы она нас так ненавидела?
Питер покачал головой. В его глазах читалась холодная ярость:
— Кто его знает?
Джо высморкалась:
— И ты тоже ведь пытался быть с ней как можно приветливее.
— Я был с ней приветлив, потому что понимал, что она ждет, когда мы совершим ошибку. Я не хотел давать ей лишний повод.
Теперь все приобрело смысл — и безалкогольный глинтвейн, и подчеркнуто радушный прием.
— Что ж, тебе и не пришлось давать ей повод. Я это сделала за тебя.
Джо уткнулась лицом в платок, давая впитаться в него слезам, которые все не переставали литься. Питер положил тяжелую ладонь на ее содрогающиеся плечи.
— Просто не повезло, милая. Она застала тебя в самый неудачный момент.
— Значит, ты не винишь меня? — Джо посмотрела на него сквозь пелену слез.
Питер улыбнулся ей усталой и тревожной улыбкой:
— Конечно, не виню. Мне не в чем тебя винить.
— Только как же нам теперь быть, Питер? Не могу даже думать о том, что мы можем потерять Бена.
Питер покачал головой:
— Мы его не потеряем. Нужно просто подождать. Когда-нибудь она сменит гнев на милость. Помяни мои слова — когда родится ребенок, все прочее будет забыто.
Но на это ушло намного больше времени, чем они думали. Джо отправила открытку с извинениями за свои слова, посылала сообщения, звонила, но ответа так и не последовало. Когда родилась Элоди, они получили от Бена лишь короткое сообщение с именем ребенка, весом и подтверждением, что все в порядке.
Питер и Джо пытались дозвониться ему на мобильный, но номер, похоже, больше не использовался. Эмма тоже безуспешно пыталась связаться с Беном, и это ранило Джо даже больше, чем отказ общаться с ней и Питером. Эмма была так же озадачена и растеряна, как и родители, но из-за частых разъездов по работе у нее было не так много времени для раздумий, как у матери.
День за днем Джо не выпускала из рук телефона, молясь, чтобы раздался звонок. Ей казалось, что кто-то вырвал сердце из ее груди. С каждой неделей она все явственнее ощущала холодный страх оттого, что может больше никогда не увидеть сына.