Он привел меня в роскошно обставленный новый номер со стеклянной стеной, через которую открывался вид на весь Лондон, от великолепия которого кружилась голова. Я подошла к стеклу и посмотрела на раскинувшееся передо мной сверкающее море.
— Это прекрасно, — вздохнула я.
Питер подошел сзади и положил ладони на мои обнаженные плечи. Это был простой, но восхитительно эротичный жест.
— Ты тоже прекрасна, — прошептал он.
Я продолжала смотреть на очертания Лондона, а его руки скользнули по моим плечам и медленно двинулись ниже. Он остановился, дойдя до нижнего края блузки, и плавным уверенным движением стянул ее с меня через голову. Потом расстегнул молнию на юбке и позволил ей упасть на пол.
Я услышала резкий вдох, когда он увидел, что под одеждой совершенно ничего нет. У меня не было времени выйти и купить новое белье, поэтому я решила дать волю своему телу. До сих пор этот метод меня не подводил и, судя по реакции Питера, не должен подвести и сейчас.
Он легонько подтолкнул меня к стеклу так, что мое тело прижалось к нему, а сам принялся покрывать мою кожу нежными, порхающими поцелуями. Мои соски затвердели от прикосновения к холодному стеклу, и я издала тихий стон. Питер расстегнул брюки и вошел в меня одним плавным движением. У меня перехватило дыхание. Неожиданность, прикосновение стекла, открывавшийся вид и ритм его движений оказались слишком сильным сочетанием, и я тут же достигла оргазма, все мое тело затрепетало от наслаждения.
Питер, не останавливаясь, наклонился вперед и поцеловал меня в шею, на этот раз более чувственно, и через меня словно пропустили электрический ток. Он задвигался энергичнее, и дыхание его стало отрывистым, пока он наконец с громким стоном не кончил.
Несколько мгновений мы стояли, прижавшись друг к другу и тяжело дыша. Ладони Питера лежали на стекле поверх моих.
— Ох… — сказал он, прижавшись лицом к моему затылку. — Это было чудесно.
Я улыбнулась и повернулась к нему. Он посмотрел на меня и нежно коснулся моего лица.
— В жизни не видел таких красавиц, — сказал он, слегка покачав головой. — Поверить не могу, что ты вошла в мою жизнь тогда, когда я меньше всего этого ожидал.
Я обвила руками его шею и притянула к себе для поцелуя.
— Строго говоря, — сказала я, оторвавшись от его губ, — это ты вошел в мою.
Питер улыбнулся:
— Замолчи и продолжай целоваться.
Остаток ночи оказался восхитительно бессонным. Во сне я была счастлива и улыбалась так, как никогда прежде не улыбалась, сколько себя помню. Я просыпалась от прикосновения сильных рук Питера к моей спине, к ногам, к груди. Его сексуальный аппетит казался безмерным и удовлетворялся лишь на время, и мы снова и снова сплетали наши блестящие от пота тела, прежде чем упасть в объятия друг друга. В эти моменты я понимала, что совершенно расслаблена и широко улыбаюсь. Я будто бы наконец нашла то, что искала, и, пожалуй, никогда не чувствовала себя такой счастливой.
Кажется, наш роман набирал скорость быстрее, чем мы оба ожидали. Он снял квартиру в городе и проводил там не меньше двух ночей каждую неделю, и это означало, что мы могли подолгу бывать вместе. Обычно я отправлялась в квартиру после работы и ждала его возвращения примерно до шести вечера. Он оказался очень жаден до секса и, казалось, никак не мог насытиться мной.
Секс составлял основу наших отношений, но проходили недели и месяцы, мы становились все ближе, пока я глубоко и безнадежно не влюбилась в него. Разница в возрасте нас обоих не волновала, и хотя любой мало-мальски соображающий психолог, наверное, предположил бы, что я пыталась заполнить пустоту, оставшуюся от отца, я понимала, что дело было не только в этом. Это был союз не только тел, но и душ, и все в нем доставляло мне радость.
Я никогда прежде не влюблялась и была едва ли не напугана тем, насколько это выбило меня из привычной колеи. Обычно я хорошо контролировала свои эмоции, и то, что я никак не могла обуздать свои чувства к нему, немного меня беспокоило. Я никогда прежде не давала себе такой воли из опасения, что это может потом причинить боль. Но с Питером я оказалась не в силах сдержать себя.
С другими любовниками мне было плевать, если они говорили о своих женах и семьях, но всякий раз, когда Питер упоминал Джо и своих детей, меня это просто бесило. Лучше бы он отзывался о них дурно или не поднимал эту тему вообще. Но он, казалось, не замечал, какое действие это на меня производит, и с гордостью рассказывал о том, как Эмма строит свою карьеру, собираясь покорить весь мир, или как Бен со своей подружкой провел выходные у них и что Джо прекрасно готовит.