— Она очень испугана и расстроена. Похоже, ударилась головой, но говорила связно, поэтому надеюсь, что с ней все хорошо. Питер, нам надо поторопиться, — Джо указала на дверь таким жестом, будто говорила с непослушным ребенком.
Питер коротко кивнул и выскочил из комнаты. Я взглянула на Бена, ожидая, что он сядет рядом со мной, но вместо этого он направился к двери.
— Я с вами! — громко сказал он.
— Нет, Бен! — не подумав, выпалила я, и все замерли. — Ты не поедешь, — добавила я, когда все три пары глаз уставились на меня.
Бен раздраженно нахмурился:
— Что? Я должен поехать с ними. Вдруг нам с отцом придется вытаскивать машину из кювета или еще что?
От его нахального тона меня сразу охватила злость.
— Ты не можешь бросить меня здесь одну! — прошипела я сквозь зубы, надеясь, что он поймет меня правильно и останется.
— Едешь? Не едешь? — набросилась на Бена Джо. — Только решай быстрее, потому что нам надо торопиться.
Под моим холодным взглядом Бен заколебался. Ему не нужно было ехать. Он просто пытался изображать героя перед матерью и отцом. А мне не хотелось оставаться в доме одной, когда я неважно себя чувствовала. То, что я прекрасно себя чувствовала, не имело значения — он считал, что мне нездоровится, и это главное.
К моему ужасу, он виновато улыбнулся:
— Извини, любимая. Это всего на несколько минут. Все будет хорошо.
С этими словами они втроем выбежали за дверь, оставив меня сидеть в одиночестве в состоянии такой жестокой обиды, что я по-настоящему расплакалась.
Мне не верилось, что Бен мог так нарочито ослушаться меня, пытаясь унизить и выставить дурой перед матерью и, в особенности, отцом.
— Вот ублюдок! — выкрикнула я в пустоту комнаты.
Прошло почти полчаса, прежде чем они вернулись. К тому времени мое огорчение переросло в холодную, непреклонную ярость. Я с отвращением наблюдала в окно, как Питер и Джо нежно помогали Эмме выбраться с заднего сиденья «рейнджровера». На вид с ней все было в порядке. Ну, если не считать шишки на лбу, которая, пожалуй, только выглядела страшно. Взяв Эмму под руки, они повели ее к дому, будто она вот-вот свалится. Эмма изо всех сил подыгрывала им, еле передвигая ноги, точно ей было девяносто лет. Когда они подошли к двери, на гравийную дорожку вполз ее маленький зеленый «фиат» с Беном за рулем. Надо признаться, машина была изрядно помята, но явно могла передвигаться своим ходом. Вовсе и не было нужды всем бросаться Эмме на выручку — она и сама могла доехать до дома. Похоже, этой истеричке просто захотелось, чтобы все суетились вокруг нее, а не вокруг меня.
Когда Питер, Джо и Эмма отправились на кухню, Бен пришел в гостиную. Я буравила его холодным взглядом, пока он нервно мялся передо мной, точно школьник, которого вызвали к директору.
— Бедная Эмма — попала в крайне неприятную аварию, — начал он.
Я плотнее завернулась в пальто и отвела взгляд, не ответив.
Бен пригладил волосы:
— Ты видела машину? Просто всмятку.
Я раздраженно пожала плечами:
— А мне кажется, все не так и плохо. Да и с Эммой все в порядке.
Бен нахмурился:
— Вообще-то, она очень напугана, Белла! И на голове у нее здоровенная шишка. — Он приумолк, потом продолжил: — Почему ты так себя ведешь? С самого нашего приезда ты будто с цепи сорвалась.
Тут же хлынули слезы, давно уже подступившие к глазам, и я закрыла лицо руками.
— Прости, Бен. Просто мне нехорошо и даже показалось, что я могу упасть в обморок. А я была тут совсем одна и не знала, что делать. Я так беспокоилась за ребенка.
Как всегда, стоило мне заикнуться о благополучии ребенка, как все раздражение Бена мгновенно улетучилось. Он тут же подбежал ко мне, встал на колени и обнял.
— Ох… Милая… Бедняжка. Что ж ты сразу не сказала?..
— Не хотела портить Рождество твоей маме. Она столько сил в него вложила!
— Ты не испортила Рождество. У нас еще достаточно времени повеселиться, — Бен ободряюще погладил меня по спине.
Я закатила глаза. Я совершенно не собиралась задерживаться здесь ни минутой дольше, чем нужно.
— Но я ужасно себя чувствую, Бен. Прости, но я хочу просто добраться до дома и лечь.
Бен отпрянул, и я увидела на его лице борьбу чувств. Или он расстроит меня, или маму. Но исход борьбы уже был предрешен, и мы оба это знали.
— Может, ты здесь приляжешь? — предложил он неуверенно, понимая, что сражение уже проиграно.
Я печально покачала головой: