Я едва не влепила ему пощечину.
— Бога ради, Бен! — фыркнула я. — Как это на тебя похоже! Это же не ты надрывался, чтобы приучить ее к режиму. Я не хочу, чтобы мои труды пошли прахом из-за того, что тебе так удобнее.
— Хорошо! — огрызнулся Бен. — Тогда мы сначала пообедаем, а они смогут посмотреть на девочку, когда она проснется.
— Только не думай, что я буду готовить обед. Спасибо, мне хватает дел и без того, чтобы развлекать твоих родителей.
Он стиснул зубы, силясь сдержать раздражение.
— Я приготовлю, — принялся умолять он, явно боясь, что я передумаю. — А ты можешь посидеть и поболтать с ними.
— Конечно. Отличная идея! Мы ведь так хорошо с ними ладим. — Я знала, что это неразумно, но не могла сдержаться — он просто чертовски меня взбесил.
Бен подошел ко мне и заключил в объятия, на которые я не ответила.
— Пожалуйста, Белла, не надо превращать это в кровную вражду, — сказал он. — Они — мои родители и бабушка и дедушка Элоди. Я не хочу, чтобы они стали совсем чужими.
Я задумалась на секунду, что бы он почувствовал, если бы я сказала, что на самом деле Питер — отец Элоди, а не дед. Наверное, это бы его убило. В прямом смысле. На мгновение я даже ему посочувствовала. Он-то в этом был нисколько не виноват.
— Прости, Бен. Просто… мне кажется, что я не нравлюсь твоей маме, и от этого мне очень больно.
— Ты ей нравишься… — настаивал Бен, приподняв мой подбородок так, что я смогла взглянуть на него с самым трогательным выражением на лице. — Поэтому не думай, что кто-то хочет тебя оскорбить или относится к тебе пренебрежительно. Просто будь собой, и они полюбят тебя так же, как люблю тебя я.
«Это вряд ли», — подумала я и улыбнулась:
— Я тебя тоже люблю. Просто я устала. Как насчет того, чтобы сегодня лечь пораньше?
Бен улыбнулся мне с неподдельной любовью и нежностью во взгляде.
— Были времена, когда это означало совсем другое. И знаешь… Хотя я понимаю, что ты говоришь только о том, чтобы пойти спать, я считаю это прекрасной идеей.
— Кто сказал, что я говорю только о том, чтобы лечь спать?
Я бросила на него соблазнительный взгляд через плечо, взяла его за руку и потащила за собой в спальню. Мне нужно было, чтобы он оставался ласковым.
Глава двадцать третья
— Приехали! — крикнул Бен со своего наблюдательного поста у окна гостиной, выходившего на улицу.
Все утро в ожидании приезда родителей он не находил себе места. Он приготовил на обед лазанью и постарался привести квартиру в идеальный порядок, стараясь не допустить ни малейшей оплошности.
Как и Бен, я тоже все утро готовилась. Я долго нежилась в ванне, потом почти час занималась прической и макияжем. Я выбрала парфюм «Hermes», зная, что Питеру всегда нравился этот аромат, и надела обманчиво эротичную приталенную блузку и лучшие обтягивающие джинсы, выгодно подчеркивающие длинные стройные ноги и идеальную попу. Укладывая Элоди для дневного сна, чтобы выиграть время до встречи с Питером и Джо, я посмотрелась в зеркало и осталась довольна отражением.
— Привет, мам! Привет, пап! — донесся до меня голос Бена, вызвав возбужденный трепет. — Ты похудел, папа. С тобой все хорошо?
Я затаила дыхание в ожидании ответа Питера:
— Теперь да.
Я выжидала в полумраке комнаты Элоди, слушая, как они входят в квартиру.
— Здравствуй, милый! Это для Беллы… и для Элоди. — От голоса Джо мне все еще хотелось скрежетать зубами, хоть и прошло уже много времени.
— Спасибо, мама! Заходите! — Я давно не слышала у Бена такого счастливого голоса. Похоже, визит родителей вызвал в его душе настоящий подъем.
— Белла только что уложила Элоди поспать после еды, — сказал Бен. — Она выйдет через минутку.
Я решила оттягивать этот момент как можно дольше, поэтому прильнула к двери, прислушиваясь.
Я услышала, как Бен прошел на кухню, чтобы налить чай. Пока его не было, Питер и Джо не обменялись ни словом. Я с удовлетворением решила, что они боялись говорить, чтобы я случайно их не услышала.
— Ну… как вы там? — спросил Бен тонким голосом, вернувшись в гостиную.
— Хорошо… — начала было Джо, но Питер перебил ее:
— Не особо. Мы все думали, когда же наконец сможем повидать Элоди.
Мое сердце дрогнуло при звуках его голоса, переполненного накопившимися эмоциями, отчего слова лились сплошным потоком.
— Питер…
— Нет, Джо, — оборвал ее Питер. — Я хочу знать, почему ты не давал о себе знать. Ты хоть понимаешь, как переживала твоя мать?! Как я переживал, если уж на то пошло?!