— Какой?
Возникла странная пауза, и я поняла, что он просто не в силах говорить. Мое сердце тревожно забилось, и я вдруг поняла, что он собирается сказать, еще до того, как он это сказал:
— Мертв. Он умер, Белла.
— Что? Нет!
Я едва не задохнулась от потрясения. Это было невозможно. Питер был слишком молодым и здоровым, чтобы умереть. В горле у меня пересохло, и я задрожала от охватившей меня неподдельной скорби.
— Боже, поверить не могу.
— Знаю. Я только что приехал к дому родителей… — Бен вдруг умолк.
Последовало долгое молчание, пока мы оба переваривали то, что Бен только что сказал. На какое-то мгновение я подумала, что он узнал правду обо мне и Питере и выдумал это, чтобы меня наказать, но эта мысль так же быстро и ушла. Я слышала в его голосе неприкрытую скорбь.
— Ты едешь домой?
Я не хотела, чтобы он возвращался. Я хотела, чтобы он оставался подальше от меня, чтобы я могла справиться со своими чувствами, не заботясь о том, чтобы как-то утешить его. Мне просто не хватило бы сил сыграть свою обычную роль.
— Не сегодня, — ответил он, и я облегченно вздохнула. — Я должен побыть с мамой и Эммой, убедиться, что с ними все хорошо.
Ну конечно же! Его чертова мамаша воспользуется этим на полную катушку, строя из себя безутешную вдову преданного мужа и отца. Только я-то знала о нем правду. А правда состояла в том, что он вовсе не был верным. Он был лжецом, изменял жене и использовал других людей. И всю жизнь он прикидывался тем, кем на самом деле не был. Но, несмотря на все это, я любила этого ублюдка.
— Позаботься об Элоди, а я позвоню утром, — сказал Бен, отрывая меня от этих мыслей.
— Хорошо, — прошептала я, прежде чем повесить трубку.
Я не хотела разговаривать с Беном или еще хоть секунду слышать его голос. Остаться с ним значило остаться с пустыми руками, и все мои усилия оказались напрасными. Он сделал свое дело, став идеальным способом наказать Питера за его поступок, но Бен был мне больше не нужен, и я определенно не хотела с ним оставаться. От одной только мысли о том, что он окажется рядом, мне становилось тошно, и мысли беспокойно заметались в поисках выхода из положения, в котором я оказалась.
Я включила кофе-машину и нетерпеливо ждала, пока она разогреется. Я уже понимала, что этой ночью все равно не сомкну глаз, поэтому не будет вреда, если я сварю себе чашку крепкого кофе, чтобы успокоить нервы. Я поднесла чашку к губам и поморщилась, когда кипящая жидкость обожгла язык. С криком боли и гнева я швырнула чашку о стену, расплескивая жидкость во все стороны.
— Будь ты проклят, Питер! — заорала я. — Будь ты проклят!
Глава двадцать шестая
— Поторопись, Белла! — крикнул Бен из прихожей. — Пора ехать!
— Отвали! — пробормотала я, глядя на собственное отражение в зеркале на туалетном столике.
Я очень боялась этого дня. Бен был совершенно раздавлен смертью отца, и мне было все сложнее сочувствовать ему. Всякий раз, когда он срывался или начинал плакать, хотелось просто крикнуть ему, что мне сейчас еще хуже.
Я испытывала столько разных чувств к Питеру — злость, скорбь, любовь, ненависть, а иногда — и все это сразу. Но главной эмоцией было нежелание верить. Я все еще не могла смириться с тем, что его в самом деле не стало.
Бен пристегнул Элоди в детском кресле, и я залезла на заднее сиденье рядом с ней, не желая садиться рядом с Беном или как-то с ним общаться. Он хмуро посмотрел на меня в зеркало заднего вида, но не сказал ни слова. Мы почти не разговаривали с тех пор, как он вернулся домой на следующий день после смерти Питера, и это меня полностью устраивало. Мы оба замкнулись в собственных мыслях, а я не хотела случайно выдать тайну. Я понимала, что должна пытаться утешить и поддержать его, но не могла заставить себя сказать хоть что-то хорошее, поэтому сочла за лучшее не говорить ничего. Бен, наверное, решил, что я испытывала чувство вины за свое поведение перед Питером, но ошибиться сильнее он не мог.
Элоди почти сразу уснула, как это всегда случалось, стоило ей оказаться в детском кресле, поэтому мы ехали в полной тишине. Я смотрела в окно на проносившиеся мимо красоты Саффолка.
Мы уже договорились о покупке дома менее чем в миле от дома родителей Бена. Питер сдержал слово и добавил денег. Впрочем, у него не было выбора. Это казалось отличной идеей, когда я думала, что мы будем жить по соседству с Питером. Но теперь это будет только Джо, а с ней я тесно общаться не собиралась. Меня сводила с ума даже необходимость видеться с ней раз в несколько месяцев. Жизнь дверь в дверь с ней стала бы настоящим кошмаром.