Сбрасываю звонок, проведя ладонью по затылку и усмехаюсь. Сумасшедший ты папаша, Стас! Никак не ожидал, что буду таким отцом и охранять свою дочь хлеще цербера!
Пацану всего семь, и в его действиях нет никакого скрытого подтекста. До того момента, как он может появиться, пройдет лет…десять. У меня есть время подготовиться. Кажется.
– Папочка! – Яна, как обычно, с улыбкой до ушей и радостными воплями кидается ко мне, повисая на шее.
– Привет, принцесса! А что это за мальчик?
– Это Антон. Мы с ним вместе занимаемся на скрипке. Он очень милый.
Угу. Надо будет взять на заметку. Из чистого любопытства, да.
– У нас какой-то праздник? – Яна с любопытством заглядывает мне в глаза, склонив головку набок.
– Какой праздник? – хмурюсь, не понимая, о чем она.
– Ну, ты меня сегодня в первый раз забрал из музыкалки. Наверно, какой-то праздник…
Мне на мгновение становится стыдно, и мысленно делаю пометку побольше времени проводить с семьей.
– Нет, солнышко, просто я…очень соскучился по вас с мамой.
– Тогда пошли в кафе кушать мороженое? – не растерялась моя хитрая лиса, прекрасно зная, что запросто может вить из меня веревки. Из меня, Стаса Аверина, акулы бизнеса, маленькая девочка лепит все, что хочет! Главное, чтобы партнеры об этом не узнали. А даже, если и узнают, все равно не поверят.
– Мороженое так мороженое, солнышко.
А потом было и по пирожному, и парк аттракционов. Я жалею лишь об одном – что раньше не проводил с моими девочками столько времени. Уходя с головой в работу, порой проводя там и выходные. Но сейчас железно: суббота и воскресенье безраздельно принадлежат Кире с Яной.
Вернувшись домой, я передаю бусинку Асе, которую попросил несколько часов приглядеть за дочерью, пока мы с Кирой будем…вести переговоры. Благо няня поселилась в соседнем с нами доме.
– Стас? – Кира появляется в дверях гостиной, а ее лицо выражает крайнюю степень сожаления. – Мне очень жаль…
– Прекрати, ты прекрасно знаешь, что мой папаша не заслуживает даже того, что бы о нем вспоминали, – жестко прерываю любые возможные разговоры. Как говорят, о мертвых либо хорошо, либо ничего. Лично у меня нет радостных воспоминаний об отце. – Лучше иди сюда.
Дергаю Киру на себя, прижимая ее к стене. Упираюсь ладонями по обе стороны от ее головы, тяжело дыша.
– Стааас? – тянет она, закусывая губу, прекрасно зная, как на меня действует этот невинный жест. – Что происходит?
– Сейчас мы будем делать ребенка, – выпаливаю, расстегивая ремень на брюках. – Яне необходим защитник. Братик. В будущем один я не справлюсь.
– Погоди, – Кира ошарашенно смотрит на меня во все глаза и упирается ладошками в грудь. – Ты сейчас серьезно?!
– Абсолютно. Представляешь, сегодня один малец поцеловал ее в щеку! А что будет в будущем? Нет, мне однозначно нужна поддержка и помощь! – и я делаю характерное движение бедрами, показывая, что я настроен решительно.
Кира заливисто хохочет, но все же обнимает меня за шею и шепчет прямо в губы:
– Я согласна, – обвивает мою талию ногами, потираясь о мой давно каменный член.
Сил добраться до спальни у нас нет, поэтому я прижимаю Киру прямо к стене. Впрочем, для нас это обыденная ситуация. Первый секс – для того, чтобы утолить дикий голод друг по другу, а потом мы никуда не торопимся, даря ласку и нежность.
– Как мы назовем нашего сына? – спрашиваю, когда мы, спустя несколько часов, совершенно обессиленные валяемся в ванной с пеной.
– А если родится дочь?!
– Одна девочка у меня уже есть. Сейчас обязательно будет мальчик.
Но так сильно я еще никогда не ошибался. Спустя ровно девять месяцев у нас родились…близняшки. Две очаровательные девочки, так сильно похожие на свою маму.
– Тебе суждено быть папулей, – тихо произносит усталая, но счастливая Кира.
А я осторожно держу за пальчики своих дочерей и понимаю, наверно, самую важную вещь в своей жизни: совершенно неважно, кто будет – мальчик или девочка. Главное, чтобы дети были от любимой женщины.
– Не переживай, родная, в следующий раз обязательно будет мальчик, – и пока Кира не отошла от шока от моей шутки, обнимаю ее и крепко прижимаю к себе, ощущая себя абсолютно счастливым человеком.