Я совсем смутилась и начала его успокаивать—
— Нет-нет, я все поняла. Все, что ты имеешь в виду. Я просто пытаюсь понять, как ты это видишь? Квартира съёмная и маловата….
— Не веришь? — возмутился Валера— Ты мне не веришь?
— Верю, — тихо сказала я— только… зачем тебе все это надо? Прости!
— Ты, Милка, дура! — закашлялся он. — Вроде не школьница… Потом снова откашлялся и, чуть отвернувшись, сказал: — Зачем? Хороший вопрос! А ты… не подумала, что я… просто… полюбил тебя, Миля!
Однокурсницы в институте так смачно рассказывали друг другу как, сколько, где и с кем, что я стала задумываться, почему они так могут, а я нет. И мне тоже захотелось этого же и столько же, и так же. Хотя, было стыдно…. ведь мне давно девятнадцать… и я ни с кем.
В этот же день я позвонила Валере и попросила его переехать ко мне.
Валера за неделю так и не нашёл стабильной работы. То платят мало, поэтому не буду, то поработает день и заявит, что начальник козёл. В общем, денег от него я не видела. Ну и не спали пока мы вместе. Я в интернете уже насмотрелась, как все происходит и ждала первого шага с его стороны. Валера то поздно приходил от друзей, то бывало и ночевал у них, не забывая, правда позвонить мне. Душу грело то, что предупреждал, чтобы еду не грела, не встречала.
В библиотеке затеяли ремонт и на неделю я осталась без дохода. Валера ведь мужик, и на кашках не сидит, но мой холодильник, особенно морозилка, к концу недели стала пустеть.
Вечером Валера пришёл пьяный, поел и его еще сильнее разморило, он только через порог комнаты переступил, даже раздеться не смог, так на кровать и рухнул и тут же захрапел.
Я разделась и легла на диван, так устала, что глаза закрыла, и не заметила даже, как уснула.
Проснулась от того, что дышать не могу, что-то большое давит на меня, душит, почувствовала резкую боль внутри себя, вскрикнула и глаза открыла. Валера разделся и лежит на мне, сопит, дышит тяжело. Лицо красное, напряжённое, даже в темноте видно. Боль внутри нарастает, а он и не думает успокаиваться, всё грубее и резче его движения, всё сильнее сжимает моё плечо. Неужели это и есть любовь? Близость?
Валера застонал и обмяк, скатился на бок и лежал, закрыв глаза. Не так я себе представляла близость. А тут как у кошек — прыгнул, сделал своё дело, и к стороне.
Внизу всё горело, низ живота жгло, я боялась пошевелиться. Валера открыл глаза, сполз с постели, прошлёпал босыми ногами по полу на кухню. Я услышала, как он жадно пьёт воду, делая большие глотки. Потом вернулся и включил свет. От яркого света я прикрыла глаза руками. Он вдруг отбросил рывком одеяло, задрал мне халатик и увидел кровь на простыне, удивился:
— Ты целка, что ли? А я-то думаю, что-то тяжело идёт… прости, не разобрал.
Я от обиды и стыда чуть сквозь землю не провалилась. Я дура, берегла себя, хотела сохранить себя для единственного, ну хотя бы для того, кто проникнется, оценит, крепче любить будет. Слёзы хлынули сами собой.
Я прикрыться хотела, но Валера не дал, снова забрался на меня с недоброй улыбкой, вошёл грубо, одним движением. Как закончил, слез, одеяло на меня набросил, свет погасил, и пробубнил:
— Ну, что ревёшь? А ты чего хотела? Не понравилось? Ничего, привыкнешь, как распробуешь, за уши не оттащишь. Сама ещё просить будешь. В первый раз всегда так, не тушуйся. — Он похлопал меня по ноге, закрытой одеялом.
— Похмелиться нет ничего? Сушит…
Я помотала головой и отёрла слёзы. Сегодня буду спать, но завтра он пойдёт вон.
2
Проснулась я рано, ещё семи не было. Валера ушёл, закинув кружку с недопитым кофе в мойку. На столе в блюдце сиротливо лежал выкуренный бычок.
Как я не слышала его? Удивительно!
К сегодняшнему дню полагалось учить слова, делать упражнения по грамматике и готовиться к семинару по лексикологии. Ничего не было сделано. Я начала нервничать.
Выпив быстренько чаю с хлебом, я читала учебник, устроившись на кровати. Достала из стопки на тумбочке тетрадь с лексикой и продолжила уже устроившись на подоконнике.
На зарядке зарычал телефон. Что за смс поприходили?
Операции с банковской картой.
Бросилась к кошельку, в нем карточки не было, как и наличных.
Я позвонила в банк и заблокировала карту, вернее то, что на ней осталось — сорок пять рублей.
На карточке были все оставшиеся на неделю деньги.
Надо взять себя в руки. За квартиру оплачено. На проезд можно взять с кредитной карточки в приложении. В конце концов, зачем волноваться, если под кроватью лежит картошка, а на полке в холодильнике — банка с кабачковой икрой и треть банки тушенки. И это еще, если не считать свеклы, из которой, по правде говоря, я не знала, что приготовить.