Через пару часов я шагала по лестнице, направляясь в университет, совсем как солдат — боевым решительным маршем. Шагала и представляла, как вечером, если заявится Валера, выскажу ему всё и пригрожу заявлением в полицию. Должно его пронять!
Я не знаю, почему я не поехала на лифте. Я даже не проверила, работает ли он или торчит по своему обыкновению в темной шахте без движения. Наверное, я интуитивно понимала, что марш с шестого этажа немного успокоит меня. Все-таки в том, чтобы клокотать от злости, мало приятного. И действительно, на третьем этаже я почувствовала, что мне гораздо легче. Я начала надеяться, что, может быть, просто не открою ему дверь.
Как только я так подумала, моя нога соскользнула со ступеньки и как-то странно вывернулась. Я потеряла равновесие и пребольно шлепнулась попой. Из глаз брызнули слезы. Да что же это за день такой!
Я сидела на ступеньках и размазывала по щекам тушь, когда услышала, что с верхних этажей кто-то спускается. Понятное дело, мне не хотелось, чтобы меня видели такой вот зареванной мямлей. Я попыталась встать.
3
Ай-я-яй! — вскрикнула я и снова села на ступеньки.
Наступать на одну ногу было очень-очень больно.
Шаги приближались. Тяжелые, грузные. Теперь уже я понимала, что по лестнице шагает баба Настя.
Баба Настя жила на пятом этаже и редко спускалась во двор из-за своего веса, который мешал ходить. Продукты ей привозила дочь, чтобы баба Настя не ходила по магазинам. Балкона в квартире у неё не было, и изредка она выходила "подышать".
Через несколько секунд я убедилась в том, что это и была она.
— Мила, ты упала? — воскликнула баба Настя, тяжело дыша, свистя одышкой и округлив глаза.
— Я оступилась, — объяснила я.
— Ты наверно ногу сломала?
— Да нет, я просто ушиблась немного.
— А почему ты тогда здесь сидишь, — не унималась она— позвони кому, заберут тебя.
— Кто заберёт? — не поняла я, хотя в этот момент единственное, что меня интересовало, — так это, смогу ли я доковылять хотя бы до лифта.
Я снова попыталась встать. Острая боль пронзила ногу.
— Давай я возьму тебя за руку и проведу до хаты твоей!
Я засмеялась, несмотря на боль в ноге.
— Спасибо, сама доскочу! — я представила, как баба Настя ведёт меня за руку и мне снова стало смешно.
Баба Настя фыркнула — Как знаешь! — и поплыла дальше.
Опираясь на перила, я доковыляла до следующей лестничной площадки. К счастью, лифт работал.
Каждый мой шаг отзывался резкой болью в лодыжке.
Вызвав такси и еле допрыгав до машины, я поехала в травмпункт.
Добрый день, — робко прошелестела я под окошком регистратуры. — Я подвернула ногу на лестнице.
Я замолкла, не зная, что еще сказать.
Подав паспорт и полис в окошко, я ожидала приёма в кабинет. Врач-травматолог, пощупав ногу, послал на рентген.
И вот тут я заметила, что моя лодыжка увеличилась в размерах — безобразно распухла, если называть вещи своими именами.
После рентгена, осмотрев мои снимки, врач проводил меня в перевязочную, где мне наложили шины, гипс. Перелом наружной лодыжки с удобным положением отломков….. Сорок пять дней покоя Освобождение от занятий. Где взять костыли?
Уже дома, я присела на кровать и расстроилась.
Вдруг захотелось целую вечность не вставать с постели. И чтобы никто меня трогал.
4
Утром, когда я попыталась наступить на больную ногу, поняла, что чудесного исцеления за ночь не произошло. Всю ночь я искала удобное положение для сна из-за гипса. Валера не звонил и не приходил. Развлекается, наверно.
Я понимала, что лекции лекциями, но живые диалоги мне никто не заменит. Мне нужна практика, а значит, придется стиснуть зубы и собираться.
Я решила, что явлюсь на практику речи, а на все остальные пары все-таки забью — две лекции можно будет потом списать, а семинар по истории зарубежки многие пропускали и ничего, живы, тем более, справка есть и доказательство — моя каменная нога.
Пришлось сунуть многострадальную ступню в махровый носок и двойную бахилу. Я подумала, что это ничего: идти-то недалеко, да и сухо на улице.
В аудитории мне пришлось скакать на одной ноге, касаясь второй ступней пола для сохранения равновесия. Мало того, что это самое сохранение равновесия достигалось через боль, на меня еще и все бессовестно пялились. Дура ведь какая! Справка у неё открытым числом, нога в гипсе, а она припёрлась, скачет. Но я была довольна. Ничего не пропущу!