Лирион на секунду отстранился, а после снова припал к моим губам.
Вновь по телу пробежала крупная дрожь, а из моей груди вдруг вырвался тихий стон. Что это? То ли слова, то ли обжигающее дыхание на меня так подействовали…
Я готова была разрешить, позволить делать со своим телом все, чего бы он ни пожелал. Но так сложно оказалось разговаривать. Трудно стало переплести даже пару букв между собой, когда он целовал мне лицо и шею, опаляя кожу своим дыханием. Я даже ощутила, прижавшись, насколько он хочет меня, мысленно уже отдалась и представила, как восхитительно было бы….
— Позвольте мне, Госпожа….
Лирион не продолжал, он ждал моего разрешения, именно словесного. И я открыла все-таки рот, чтобы сказать" да",когда тишину вдруг нарушил сигнал видеовызова.
35
— Не впускай никого. Скажи, отдыхаю. — прозвучало испуганно, но твёрдо. Да ведь это и верно, на сегодняшний день нам хватит непрошенных гостей!
— Так ты встречаешь свою мать? Ну изобрази, что ждала меня! — в дверь протиснулась женщина с моложавым лицом, на вид лет сорока. У неё были густые тёмные волосы, аккуратно уложенные в пучок, большие выцветшие голубые глаза, надменный рот и вскинутые гордые брови. Одета она была в синее платье с огромным декольте, на ногах черные лакированные туфли на высоком каблуке. Габариты у этой мадам были впечатляющие. Спесивая, заносчивая, упивающаяся властью, как все на этой планете…, кроме Неё.
Я полагал, что владею своими чувствами и никогда не теряю контроля над собой. Особенно в отношении таких вероломных женщин. Теперь моя уверенность поколебалась. И это рождало у меня ощущение потрясения. Никогда мне не приходилось испытывать подобное. Я был сбит с толку и смущен, словно неожиданно попал туда, где все дышит покоем и исполнением того заветного, в чем сам порой боялся себе признаться. Невероятное, незнакомое смешение эмоций, которое я ощущал, застало меня врасплох.
Кроме того, я стал чувствовать пульсацию эннов. Удивительные, совсем неожиданные изменения, которые все таки вновь происходят с моим организмом. Подозрения у меня возникли еще пару недель назад, и теперь сменились твердой уверенностью в своей будущей полноценности.
Какое удивительное чувство. Немного щемящее и очень-очень теплое. Внутри словно что-то щёлкнуло. Что-то произошло и новое ощущение полностью овладело моим сознанием, даря огромную силу, которую я чувствовал теперь во всём теле, начиная от ног и заканчивая местом силы энн на голове. Энергия поцелуя накрыла меня горячей волной, пронзив плечи, руки и дойдя до кончиков пальцев и кровь прилила к лицу. Внутри меня будто горел огонь. Я ощущал необъяснимую силу, которая сильнее, чем вся вселенная.
Потом я ощутил ещё кое что — ярость. С этим чувством я был более чем знаком.
— Госпожа отдыхает. Никого пускать не велела.
Женщина брезгливо отступила на шаг.
— Я пришла, чтобы поговорить с дочерью — не удержавшись, она отчётливо скрипнула зубами.
Во мне бушевал такой безумный гнев, что я и скалу снести смог бы.
— И ты попробуешь меня остановить? — зло осклабилась она.
— А вы думаете, я не смогу? — ответил я, наверно, слишком жёстко.
Перед глазами не осталось ничего, кроме красной пелены, и чёрно-багровой ярости в душе.
— Да что это, в самом деле! — взревела она, пятясь от меня. Затем видимо взяла себя в руки и многообещающе улыбнулась:
— Я здесь на несколько дней, ещё встретимся.
36
Отчаянные эмоции переполнили вмиг, грозя выплеснуться за грань разумного, за рамки пошатнувшегося самоконтроля. Я — это я. Душа, мысли, рассудок, память остались прежними.
Никогда в жизни не испытывала ничего подобного. Это чувство сводило с ума, заставляло сердце бешено колотиться в груди и превращало кровь в сладкий огонь, стремительно бегущий по венам. Этот поцелуй оказался откровением и проклятием одновременно. Я никогда еще не испытывала таких ощущений рядом с мужчиной. Что же есть такого в этом человеке, что собственное тело предает меня?
Что бы это ни было, нужно вести себя осторожно. Нельзя предаваться несбыточным мечтам. Я знала точно: те, кому доверяешь, первыми покинут тебя в беде и первыми причинят тебе боль.