Оскар любил фантастику. Он с восхищением прочитывал по несколько книг в день, сидя в кожаном кресле, которое Джорджина считала неудобным. Либо же они пели. В один из вечеров девушка узнала, что Оскар - удивительный певец и после не было и дня, чтобы они не исполнили арию, написанную им. В следствии, он писал песни для них, их никогда никто не слышал, но они и не желали оценки.
Говоря о завоевании мира, его лицо всегда освещалось едва уловимой улыбкой - тогда она считала, что он без сомнений шутит и начинала смеяться. Оскар говорил, что наступит время, когда искусству будет дарована новая цена - многим лучшая, нежели денежная. Во время речей его глаза пылали неудержимым огнём, после чего они остужали пар, напевая весёлые песни.
Он мечтал сделать искусство бесплатным. Считал, что люди продают ради роскоши собственную душу. В какой-то степени Джорджина соглашалась с ним, она привыкла к его странностям. Вспоминая прошлое, она не могла увидеть в памяти ни единого конфликта, их отношения полнились искусством и культурой. Были дни, когда они просиживали свободные часы в библиотеке и Оскар читал вслух его любимые книги. Он придерживался правила никогда не перечитывать историю, однако, решил, что если он помогает Джорджине познать истину, то стоит немного послабить контроль над принципами.
А теперь ей следовало наказать его. Мне.
Вечером, проехав много миль, а потом, вернувшись обратно в город я, не слушая предостережений матери, отправилась на улицу. Бродила мимо домов соседей и смотрела в окна, откуда исходил свет. Всё казалось знакомым и одновременно чужим.
Чего стоило уехать в данную минуту? Дать Оскару знать, что он заблуждается. В конце концов, я была причиной всему этому и лишь я могла поставить точку в этой истории.
До последней минуты боялась, что он не появится и понимала, что у меня особо нет шансов. Когда в ночи замаячила тень, я даже вздохнула от облегчения.
Он шёл ко мне, походкой вразвалочку, медленно переступая с ноги на ногу. По его виду нельзя было сказать, удивился ли он, обнаружив меня здесь.
- Джорджина Дане.
Я пошла ему на встречу.
- Я всё ещё Джекобсон.
Оскар развёл руки в сторону. Ему всегда было противно слышать фамилию Джекобсон из моих уст. Эта фамилия символизировала неполную покорность.
- Как дивно. Кому изменяет твой муж, тебе или своей девушке? Если следовать логике, то думаю, твоя соперница имеет на него больше прав.
- Это тебя не касается. Думаю, ты понимаешь, зачем я пришла сюда.
Писатель пожал плечами. На его лице возникла дивная улыбка. Я знала каждую его эмоцию - эта значила размышления.
- Откуда мне знать? Я никогда не понимал твои мысли. Лишь догадки.
- Я ничего не скрывала от тебя.
Оскар пожал плечами. Он знал всё, что твориться на Земле и за её пределами. Владел всеми формулами. Его ум предполагал за ним многие открытия, но вместо науки Оскар выбрал путь искусства.
- А я всё никак не мог понять, чем же закончится эта история. Ты так много сделала для побега, но оказалась бессильна перед домом.
Оскар ненавидел порядок. Каждый раз, когда ему удавалось следовать моим мыслям, он радовался и грустил одновременно. Предсказуемая история. Он превратил мою жизнь и собственную в книгу, рассказ, состоящий из сцен и глав.
- Молчи. Что ты можешь знать о доме.
Оскар в упор посмотрел на меня.
- Ты права, - кивнул он и продолжил расхаживать из стороны в сторону, - я действительно ничего не знаю о доме. Живу в отелях, меняю его один за другим, преследуя тебя. У меня есть дом - это ты.
- Ты можешь говорить о чём-то кроме меня? Ты просто ездишь по ушам.
- Раньше ты так не говорила. Тебе нравились мои слова, мои песни.
- Ты испортил мою жизнь. Ты убил во мне меня.
Оскар поднял руки к небу и мысленно отправился далеко, к звёздам.
- Бог, как мне объяснить этой женщине, что я никого не убивал, - а потом посмотрел на меня, - мне не нужно убивать, чтобы достичь цели. В моей голове вся информация мира, я уже победил.
Его речь вызвала во мне отвращение и страх. Слишком много власти в руках одного человека, вероятно, единственного в мире, имеющего знания, но при этом, не использует их.
- Ты знаешь мои принципы, я знаю твои страхи. Помнишь, мы делились ими однажды. Ты сказала мне, что боишься утратить разум, ведь он единственное во вселенной чудо, что может принадлежать тебе.
Я насторожилась.
- Не говори моими словами.
- Знаешь, - он улыбнулся, расправив руки, - а мне нравится. Ничто так не забавляет, как твоё мышление, разумеется, в хорошем смысле. Гораздо проще тебя понимать, когда ты сама того желаешь. Ты без страха делилась со мной самыми сокровенными желаниями, но, между тем, мы никогда не были честны друг с другом. Ты не рассказывала чего-то спонтанно, просто ради того, чтобы я узнал тебя.