— Но это же так больно…
— Не думал я, что ты такая неженка и так быстро сдашься! Я посчитал, что ты сильная и гордая. Поэтому хотел заменить Мальвину именно тобой. Поэтому выбрал именно тебя из этой жалкой стаи вонючих нытиков! Мне показалось, что ты не такая. Ты создавала впечатление, что ты лучше их!
— Но ведь то, что вы собираетесь делать со мной, невыносимо… Если уж так было больно, когда с лица стружки снимали, то что же будет, когда мне начнут тесать всё тело?..
— А ты хотела без боли? Победы без боли? Ты мечтательница, а не реалистка? — голос Карабаса-Барабаса сделался насмешливым. — Ты не была готова к боли? Ну, тогда считай, что та боль, что ты уже выдержала, была напрасной. Оставайся в тени Мальвины, мечтай о её платьях, её кровати и прислуживай ей!
Прозерпина молчала и плечи её вздрагивали.
— Ты колеблешься? Мы поможем тебе принять правильное решение! — проговорил Карабас-Барабас.
Вдвоём с Алоизо они схватили куклу и, растянув её на стоящей поблизости скамейке, покрытой белой простынёй, привязали за руки и за ноги. Прозерпина вопила и вырывалась, но ей вставили кляп и завязали рот…
Карабас-Барабас снова принёс её домой без сознания. Плечи, руки и каждый палец её были перевязанными окровавленными бинтами. Она едва дышала.
И после этого провалялась на лавке с дырой уже трое с лишним суток.
Карабас-Барабас ходил, как в воду опущенный, ерошил нечёсаные волосы и горестно бубнил себе под нос:
— Сто золотых! Сто золотых — отдай! Дорого же мне обойдётся эта кукла.
Он даже не подозревал, что у него из сундука исчезли ещё сто золотых. Мыши достаточно натаскали их из него под корни старого дуба и ворона отнесла их чиновнику, который уже занимался регистрацией Мальвины в качестве гражданки Тарабарского королевства и изготовлением для неё паспорта.
Мальвине тоже было не по себе от того, что творилось с Прозерпиной. Карабас-Барабас никому ничего не объяснял, видимо, ему нравилось держать всех в напряжении из-за непонятного. Он только показал куклам, как изменилось лицо Прозерпины, но красота его никого не восхитила, а наоборот, навела ужас. Она показалась слишком неестественной, как и ситуация, происходившая с этой куклой.
В отличие от других кукол Мальвина не боялась лежавшую на лавке Прозерпину и подходила к ней. И когда Прозерпина пришла в сознание через три дня, а Карабас-Барабас в это время катался по всему городу на паровозике, верхом на клетке, набитой куклами, Мальвина склонилась над ней.
Деревянная кукла попросила пить и Мальвина поднесла ей кружку с водой.
Прозерпина уже не испытывала такой острой ненависти к Мальвине — боль и страх вытеснили в ней все чувства. Ей хотелось хоть кому-то рассказать, какой ад она выдержала и она поведала Мальвине, что Карабас-Барабас решил сделать её красавицей, чтобы подменить ею Мальвину и для этого маэстро Алоизо обтёсывает и режет её живьем.
— Я не хочу! — слёзы лились ручьём из глаз деревянной куклы. — Я уже не хочу, чтобы он подменил мной тебя, не хочу твоих платьев, не хочу твой закуток, не хочу видеть тебя в канаве с переломанным руками и ногами и плеваться на тебя… Я только хочу, чтобы меня не тащили к этому мастеру по дереву и не точили живьём моё тело!
Мальвина ничего ей не ответила. Ей не было жаль Прозерпину, она считала, что та получала по заслугам. Но было всё же тягостно находиться в доме, где жестокости было теперь слишком много.
— Мальвина, спаси меня! — рыдала деревянная кукла. — Ты же имеешь власть над Карабасом-Барабасом, повлияй на него, чтобы он больше не носил меня к мастеру по дереву!
— А зачем мне это делать? — холодно проговорила фарфоровая кукла. — У меня есть повод тебе сочувствовать?
— А разве ты не добрая?
— А разве за всё время, пока мы живём с тобой под одной крышей, ты не убедилась, что я добра не ко всем подряд? Во всяком случае, не к тем, кто желал видеть меня в канаве с переломанными руками и ногами, да ещё и плевать на меня.
— Но ты же умеешь прощать!
— Да. Я прощаю тебя. Но, видимо, твоё сердце настолько злое и жестокое, что тебе самой надо испытать на себе предел чужой жестокости, чтобы осознать, насколько это неправильно. Пройди всё до конца, Прозерпина. Боль тебе только на пользу.
========== Глава 39. Вы же мальчик ==========
После того, как Прозерпина пришла в сознание, Карабас-Барабас позволил ей отдохнуть ещё несколько дней, чтобы набраться сил для новой боли. Он выдавал ей много молока, какао, даже сливки, кормил булочками, мясным, рыбой. Но кукла пихала это в себя без удовольствия, только желая снова набраться сил.
Ещё для неё были улучшены условия для сна: она теперь спала в ящике на подушке, как когда-то Мальвина в доме дядюшки Джоакино. И выдано одеяло — потолще, потеплее. Но кукла не стала счастливее от этого, она только тряслась и стонала по целым дням, в страхе от того, что ждало её.
И куклы избегали её, словно прокажённую, как бы боясь, что её невзгоды перекинутся на них.
Пьеро тоже страдал. Пьеса, в которой ему каждый вечер давали самые настоящие подзатыльники, затянулась и он от этого горевал. Он лежал по вечерам на кровати и стонал.
— Мальвина! — звал он фарфоровую куклу. — Присядьте на край моей кровати, умоляю вас! Когда я вижу ваше прекрасное лицо, боль утихает наполовину!
Мальвина присела на его кровать.
— Как же мне надоели эти подзатыльники! — вздыхал он. — Это просто невыносимо.
— Но вы же мальчик. Вы должны мужественно переносить боль.
— Мальвина! Я не боюсь боли. Но это такое унижение…
— Вы же мальчик. Мальчики не терпят унижений и наказывают тех, кто их унизил.
— Но что я могу сделать Карабасу-Барабасу? Он сильнее меня!
— Вы боитесь? Вы же мальчик. Мальчики всегда храбры и смелы.
— Что вы, Мальвина, я не боюсь вообще ничего! Просто у меня нет шпаги. О, если бы у меня была шпага, я вызвал бы Карабаса-Барабаса на дуэль! Как ещё я могу проучить его за мои унижения?
— Придумайте другой способ. Вы же мальчик. Мальчики умны и находчивы. Не обязательно драться или убивать. Есть другие способы проучить обидчика.
— Знать бы только, какой!
— Подумайте. Вы мальчик. Мальчики всегда думают головой.
Пьеро вздохнул:
— Мальвина, вы слишком высокого мнения о нас, о мальчиках.
— А разве я не права?
— Вы всегда правы, Мальвина, но всё не так просто. Если бы вы полюбили меня и стали моей женой, я был бы готов на любой подвиг! Я хотел бы для вас снять с неба солнце!
— Но утром трудно встать? — с лёгкой иронией проговорила Мальвина.
— Не смейтесь, прошу вас, над недостойным поэтом. Поверьте, я готов вам служить!
— На самом деле?
— Не сомневайтесь!
— А если я кое о чём вас попрошу?
— Приказывайте, Мальвина! Не просите — приказывайте!
Мальвина наклонилась к уху лежавшего на подушках Пьеро и прошептала:
— Сведите с ума Карабаса-Барабаса. Так, чтобы он попал в лечебницу для душевнобольных.
Глаза Пьеро расширились:
— Какая необычная просьба! Но как мне сделать это?
— Думайте. Вы — мальчик. А мальчики могут всё, если захотят.
— И тогда вы полюбите меня и станете моей женой?
— Я не могу вам обещать ни любви, ни свадьбы. Но я буду вас уважать.
— А разве уже сейчас вы не уважаете меня?
— Только как куклёнка. Вы славный, воспитанный, вы талантливы. Эти качества я уважаю в вас. Но я пока не могу уважать вас, как мальчика. Вы поняли меня?
========== Глава 40. Мальвина получает паспорт и упрекает кукол за то, что они не поддерживают Прозерпину ==========
Через несколько дней к окошку чуланчика Мальвины прилетела весёлая сорока и вручила ей паспорт:
— Поздравляю тебя, Мальвина, отныне ты — полноправная гражданка Тарабарского королевства!
Мальвина была счастлива, как никогда. Тихонько смеясь, она упала спиной на кровать и принялась рассматривать только что полученный паспорт.