— Так может, перестать быть гадкими? Может, попробовать развить в себе качества, чтобы стать хоть приятными друг другу? Или для папы Карло? Вы ведь постоянно огорчаете его, не цените доброго отношения.
— Трудно это, не быть гадкими.
— Что ж трудного? Надо начать с того, чтобы была причина уважать себя. Вы могли бы обучиться играть на каких-нибудь музыкальных инструментах, в театре не хватает музыкантов. Вот Прозерпина умеет танцевать джигу, а подходящей музыки нет. Джигу хорошо танцевать под звуки скрипки. Почему бы кому-нибудь из вас не попробовать ходить в музыкальную школу и не научиться играть на скрипке?
— А я должна под скрипку плясать? — процедила сквозь зубы Прозерпина, глядя на Мальвину исподлобья.
— Да. Ты же артистка, надо же тебе хоть что-то показать почтеннейшей публике.
— А меня спросили, хочу ли я быть артисткой? — в запале выкрикнула Прозерпина. — Хочу ли я потешать почтеннейшую публику? Хотела ли я быть красивой? Хотела ли я вообще быть куклой?
— Но ты уже кукла. И ты красива. Почему тебя это не радует?
— Потому что мне по ночам снится тот кошмар, когда меня резали и тесали живьём! Потому что я помню цену, какую я заплатила за эту проклятую красоту! А что она мне дала, что? Какой толк с неё?
— Красота не средство, красота цель, — ответила Мальвина.
— Да не было у меня такой цели! — голос Прозерпины повысился до предела. — И актрисой я быть не хочу! Я ненавижу театр! Ненавижу сцену! Я ненавидела всё это, когда ещё дядюшка Джоакино пытался нам навязать, что мы должны выступать перед публикой!
— Как странно, кукла не может не любить театр.
— А я вот могу! И ненавижу!
— И я не хотел быть актёром, — отозвался Анжело. — Никогда.
— И я, — добавил Груша.
Мальвина снова помолчала, размышляя. Затем заговорила снова:
— Если вы не любите театр, почему бы вам не поискать себя в чём-то другом? Другие занятие, которые были бы вам по душе и облагородили вас.
— Но для этого мы, кажется, должны уйти отсюда. А нам страшно. Там другой мир, мир людей и животных, а нас так мало и мы не похожи на других.
— Поэтому вы и держитесь за театр, который не любите и друг за друга, хотя тоже друг друга не любите?
========== Глава 60. Деревянные куклы мечтают и решают изменить свою жизнь ==========
Анжело вдруг резко поднялся с ковра. Он хотел гордо выпрямиться, но ему помешал горб.
— А вот сейчас возьму, да уйду! — выпалил он.
— Куда? — насмешливо спросила Калисто. — Каждый из нас мечтает куда-то уйти, да вот некуда! Нас нигде не ждут!
— А мне и не надо, чтобы меня ждали! — фыркнул Анжело и зашагал к выходу из комнаты с камином, высоко закидывая ноги и громко стуча ботинками.
— Да глупости, никуда он не уйдёт! — махнул рукой Груша. — Небось, пройдётся по двору, да назад вернётся, когда все начнут укладываться спать.
Куклы тут же перестали думать про Анжело, решив, что так и будет, как сказал Груша.
— А я бы пошла в школу портных, — сказала кукла Бриджитта. — Я могла бы шить платья. Тогда можно было бы не уходить из этого дома и из театра. Я бы шила костюмы для актёров. Пойду-ка я завтра после обычной школы в школу портных. Может, меня туда примут.
— Неплохая идея, — одобрила Мальвина. — Кто знает, может, у тебя обнаружится талант к шитью.
— Ты думаешь?
— А почему нет? Тем более, будет основана страна кукол, там портные очень пригодятся. Надо же куклам во что-то наряжаться. В кукольной стране будет очень много портных.
— Кукольная страна! — хмыкнул Груша. — Когда она ещё появится! Наверно, не скоро.
— Но вы же деревянные. Вы крепкие. Наверняка у вас будет долгая жизнь и вы доживёте до этого.
— И что я буду делать там, в этой кукольной стране? Что я буду делать сейчас? Я не хочу быть артистом.
— Тогда подумай, что тебе нравится больше всего.
Груша вдруг широко улыбнулся:
— Сладости! — вдохновенным голосом проговорил он.
— Тогда можно организовать буфет при театре и ты можешь работать в буфете.
— Да он сам там все сладости сожрёт! — проворчала Прозерпина.
— Это поначалу. А когда он объестся их до ушей, его уже не так будет тянуть к сладкому и он сможет спокойно продавать угощение, — рассудила Мальвина.
Амадео, сидевший поодаль от кукол поближе к огню, отозвался:
— А я не против стать артистом. Вот пойду в музыкальную школу и научусь играть на скрипке…
— Я не буду плясать под твою скрипку! — крикнула Прозерпина. — Даже не думай!
— Тогда на гармошке. А почему бы и нет? Может, искусство и музыка облагородят меня и я буду как Буратино — таким же добрым и весёлым. И все будут меня любить, как любят его.
— И я могла бы стать артисткой, — сказала Элвира. — Почему бы мне не научиться танцевать в танцевальной школе?
— Ты слишком раскоряка, чтобы танцевать! — фыркнула Прозерпина. — Сначала пройди то, что прошла я — стань изящной ценой того, что тебя будут резать и тесать живьём!!!
— Ничего, я буду очень стараться и у меня всё получится без этого. Смогли же мы тогда плясать польку-птичку, значит, и в других танцах должно получиться.
Звездун загорелся всеобщим энтузиазмом и заявил, что он хотел бы стать, как дядюшка Джоакино — готовить из глины посуду, поделки и даже кукол.
— А почему бы и нет? — воскликнул он. — Живые куклы тоже могут играть в куклы! Кроме того, в кукольной стране могут появиться лавки, в которых потребуются манекены, вот там мои куклы и пригодятся! А пока кукольной страны ещё нет, мои изделия и тут пригодятся. Мы столько чашек и тарелок перебили, что стоит наделать ещё. Пойду-ка я в школу мастеров глиняных дел!
— А я бы хотела заняться чем-то, что избавило бы меня от страха перед насекомыми, — выразила желание Алессандра. — Может, мне научиться изготавливать брошки и другие поделки в виде насекомых и мои страхи пройдут? Значит, мне надо попробовать себя в школе поделок!
— Ну и я пойду с тобой туда, — отозвалась Аннабела. — А то у меня не хватает фантазии решить, что я хочу. Не понравится — найду что-нибудь другое.
========== Глава 61. Иллюзии Калисто и упрёки Прозерпины ==========
Деревянные куклы как-то сильно повеселели, можно было сказать, что им никогда не было так радостно и хорошо, как в этот вечерний час у огня в камине. Даже когда они сбежали от Карабаса-Барабаса в страну за дверью. Тогда каждый из них подсознательно понимал: убегая от Карабаса-Барабаса, не убежишь от себя. А значит, счастья не будет. Какая бы волшебная страна тебя не окружала.
А теперь они ясно ощущали: большинство из них изгоняли из себя своего внутреннего Карабаса-Барабаса, мешавшего их радости и свободе. И легко дышалось, и хотелось смеяться чистым смехом.
Но не всем.
— Калисто и Прозерпина, а чем бы хотели заниматься вы? — обратилась Мальвина к двум насупившимся куклам, не поддерживавшим всеобщего веселья.
Калисто поднялась с ковра, уперла в бока крупные деревянные кулаки и задрала вверх подбородок.
— А что, в этой кукольной стране, которая когда-то там будет, только и дел, что шить да глиняную посуду делать? И для кукол нет других занятий? В каждой стране должно быть правительство — министры. Вот я и хочу стать министром в кукольной стране!
— Каким? — поинтересовалась Мальвина.
— Как — каким? Обыкновенным министром!
— Министры разные бывают. И отвечают за разное. Кто за дела портных, кузнецов, гончаров. Кто за государственную казну. Кто за оборону страны. Кто за театры и библиотеки. Мало ли за что. За что бы хотела отвечать ты?
Руки Калисто упали вниз, кулаки разжались, глаза сделались испуганными и забегали:
— Как — за что отвечать? Я ни за что не хочу отвечать!
— Как же ты собираешься стать министром, да ещё и кукольной страны? Ведь там ответственность повышенная, потому что это будет особенная страна.
— Жаль! — сокрушённо вздохнула Калисто. — Кажется, такой ответственности я не вынесу. А я-то думала! Когда Карабас-Барабас возил нас в клетке по улицам, иногда мимо нас проезжали большие золочёные кареты, даже глаза слепило от золота и такая это была красота! И в кареты было запряжено много лошадей. И все говорили кругом: «Министр! Вот министр проехал!» Я тогда думала, какое же это счастье, быть министром, если он могут разъезжать в таких каретах. Кто ж мог подумать, что они, оказывается, не только разъезжают в каретах, но и за что-то там отвечают?