И именно после этого зависть Прозерпины превзошла сама себя. Она решилась на месть.
Это было в тот день, когда Пьеро, запершись в небольшом чуланчике с Арлекином, советовался с ним, как бы ему добиться взаимной любви у Мальвины.
Арлекин считался мудрым и знающим куклёнком, потому что, ещё пребывая в состоянии дерева, он являлся его верхушкой, у него было много ветвей, в котором вили свои гнёзда птицы и успевали ему много насвистеть.
— Скажи мне, друг Арлекин, а ты разбираешься в девочках? — спросил Пьеро.
— Конечно. Птицы мне много свистели об этом, — важно ответствовал Арлекин.
— А не свистели ли они тебе о том, что больше всего нравится девочкам в мальчиках?
Арлекин деловито почесал затылок.
— Отчего же не свистели, свистели.
— А не скажешь ли ты мне, друг Арлекин, что именно они тебе насвистели об этом?
— Отчего не сказать, скажу. Девочки, друг Пьеро, больше всего любят жалеть мальчиков. Чтоб мальчику было очень плохо, а девочка бы его пожалела.
Пьеро растерянно пожал плечами.
— Тогда я уж и не знаю, как мне быть, — расстроенным голосом проговорил он. — Меня, вроде как и не за что жалеть. Мне не плохо.
Арлекин снисходительно улыбнулся.
— Мой недогадливый Пьеро, и всему-то тебя учить надо! — он снисходительно похлопал Пьеро по руке. — Разве ты не можешь прикинуться, что тебе плохо?
— Прикинуться?
— Да. Тут главное, побольше плакать. Плачь, плачь как можно больше! Пускай слезу.
— Ну, это я смогу! — Пьеро немного повеселел.
— Только это ещё не всё. Желательно, чтобы у тебя всегда был несчастненький вид. Тогда уж точно она тебя полюбит!
— А как же мне этого добиться? Ведь это же невозможно: всегда казаться несчастненьким!
— Ха! — воскликнул Арлекин. — А грим тебе на что? Вот у дядюшки Джоакино здесь, в чуланчике стоит баночка с зубным порошком. Пудри им лицо, чтобы оно всегда у тебя казалось смертельно бледным. А вот пузырьки с чернилами. Давай-ка я нарисую тебе вечную слезу на щеке! Это будет неотразимо!
Разговор двух приятелей за дверкой чуланчика подслушивала Прозерпина. Она вообще любила подслушивать, где только могла.
И когда дверь чуланчика отворилась и из неё вышли Арлекин и напудренный Пьеро с нарисованной на щеке вечной слезой, она успела за эту дверь спрятаться, а затем и сама шмыгнула в чулан.
— Эге! — проговорила она. — Чернила! — она взглянула на полку, на которой стояло несколько пузырьков с чернилами. — А это мысль! — глаза её зловеще сузились. Она сгребла все пузырьки себе в подол и поспешила прочь, к куклам, которые находились в большой комнате и играли в карты на щелбаны.
========== Глава 7. Ты тоже станешь уродкой! ==========
В это время маэстро Джоакино не было дома, он отправился в гости к своим друзьям.
Прозерпина начала созывать кукол и они столпились вокруг неё в кружок. Она принялась шептаться с ними, объясняя свой замысел. Кто-то, послушав её, хихикал, а кто-то восклицал: «Нет, так нельзя! Нам достанется от дядюшки Джоакино!»
Но Прозерпина так горячо убеждала их, что они, наконец, согласились.
Они отыскали Мальвину в смежной комнате, где она сидела за небольшим ящиком на маленьком стульчике и старательно выводила на листе бумаги письменные буквы, стремясь довести свой почерк до совершенства.
Когда куклы вошли, она подняла на них свои большие кроткие глаза небесного цвета.
— Хватит выпендриваться! — злобно крикнула Прозерпина. — Хватит подлизываться к дядюшке Джоакино, чтобы получать от него подарочки! Хватит выставляться перед его гостями, чтобы они тебя нахваливали! Хватит тешится, что ты у нас такая красотка, а мы уроды! Потому что ты сейчас тоже станешь уродкой!
С этими словами она откупорила пузырёк с чернилами, приблизилась к Мальвине и выплеснула той чернила прямо на голову, на копну золотистых волос.
— Ай! — в ужасе прокричала Мальвина. — Мои волосы!
Но она не успела опомниться, как её окружили другие деревянные куклы и также принялись лить на её голову чернила. Они потекли по её кудряшкам на пышное фисташковое платье с малиновыми цветочками.
— Помогите! — в отчаянии завопила Мальвина. — Спасите!
Пьеро и Арлекин, находившиеся в это время на кухне, услышали её голос. Пьеро пытался напудрить своё лицо мукой, потому что зубного порошка ему показалось недостаточно, и Арлекин помогал ему в этом. И теперь, услышав воззвание Мальвины о помощи, Пьеро воскликнул:
— Мальвина! Я здесь! Я спасу вас!
Он ринулся было к двери, чтобы выскочить из кухни, но наступил на длинный рукав своего балахона, перекувырнулся через голову, ударился лбом о порог и замер без сознания. Арлекин принялся приводить его в чувства.
Когда дядюшка Джоакино вернулся домой, он застал такую картину: Мальвина сидела на полу в передней комнате, вся окрашенная в ужасный тёмно-синий цвет, и громко рыдала. Пьеро кружил вокруг неё, размахивая длинными рукавами и кудахтал, как курица:
— Мальвина, любовь моя! Умоляю, не плачьте! Вы всё равно прекрасны, я уверяю вас, вы прекрасны!
Другие куклы, притихшие и угрюмые, забились в смежную комнату и сидели там, скучившись, на маленьком коврике.
Маэстро Джоакино пришлось спасать красоту Мальвины. Он нагрел воды, налил в таз и принялся отмывать в нём несчастную куклу. Чернила удалось отдраить от фарфорового тела, покрытого сверкающим лаком, а вот с волосами оказалось сложнее. Они никак не желали приобретать былой золотистый цвет, они так и остались бледно-синими.
Платье фисташкового цвета с малиновыми цветочками также не удалось отстирать, оно превратилось в тряпку. Но Мальвине было не до него. Она была в ужасе от того, что ей придётся жить с бледно-синими волосами. И она поняла, что ненавидит тех, кто их сделал такими.
— Вы накажете их, дядюшка Джоакино? — плачущим голосом спрашивала она тщательно намыливавшего её волосы маэстро кукольника. — Вы же накажете?
— Конечно, конечно! — заверял её Джоакино. — Ещё как накажу! Пусть даже не мечтают получить варенье сегодня на ужин!
— Они не получат варенья сегодня? А завтра? Это слишком мягкое наказание.
— Но как же я ещё могу их наказать? Они же дети.
— То, что они сделали со мной, слишком серьёзно! Дядюшка Джоакино, посадите их в тёмный чулан! Или вот, в большой сундук. У вас ведь в этом сундуке ничего нет, кроме старого хлама. Вы этот хлам вытряхните, а негодяев туда посадите и заприте!
— Девочка, но это слишком жестоко!
— А то, что они сделали со мной, не жестоко?!
— Но ведь суровым наказанием уже ничего не вернёшь.
Он промыл волосы Мальвины тёплой водой из кувшина. Но они был всё равно синими — хоть ты тресни!
Он подал кукле полотенце и она принялась сушить им волосы.
— Может, и не вернёшь, — жёстко промолвила она, — однако, этим мерзавцы нуждаются в воспитании! Они творят, что хотят, они не слушаются вас, они ненавидят меня, хотя я ничего плохого им не сделала! Их надо плёткой, плёткой! — разгорячившись, выпалила она.
— Что ты, девочка, плётка — это самое страшное, что только может быть! — ужаснулся маэстро.
— А я хочу!!! — Мальвина была вне себя от гнева.
Позже она сидела на подушке на своей кровати, облачившись в батистовое платье с множеством цветочков и смотрела прямо перед собой. Впервые мягкость характера маэстро Джоакино вызвала в ней раздражение. Старик казался ей безвольным и глупым. Она вдруг поймала себя на мысли, что хотела бы, чтобы куклами управлял кто-то более грозный и строгий, чтобы он держал их в ежовых рукавицах, чтобы они боялись вести себя неправильно, потому что за это их ждало бы очень суровое наказание, может, даже значительно превышавшее вину. Хотя, думалось Мальвине, существует ли наказание, которое бы было достойно того, что сделали с её волосами? Разве что смерть!
========== Глава 8. Убейте их всех ==========
К ней приблизился Пьеро и Мальвина с удивлением взглянула на его напудренное лицо.