Пока он это делал, Дьяволино, Арлекин, другой горбун Груша, Прозерпина и ещё две куклы Бриджитта и Калисто успели выскочить из-под дивана и начали носиться по всей комнате, а Карабас-Барабас — за ними.
Во время происходящего Мальвина продолжала сидеть на своей подушке, удивлённо глядя на всё это, а Пьеро стоял у её постели и не знал, что ему следует делать.
Карабас-Барабас вытащил из шкафа отчаянно верещавшую Прозерпину и шкатулку с деньгами Джоакино. Кукла кусала его за пальцы, ему было больно и он ревел, как бык. Затем он швырнул в сундук и её, а шкатулку спрятал в карман штанов.
Он принялся разбрасывать мебель, чтобы переловить всех кукол, перевернул стол, стулья, кровать хозяина дома и, наконец, все куклы оказались в его руках, а затем — в сундуке. Туда же он швырнул и Пьеро. Затем была очередь Мальвины, но тут «мастер кукольных наук» сообразил, что глиняная кукла может разбиться среди деревянных, а кукла эта была единственной обладавшей красотой, которая в будущем могла бы привлекать зрителей в его будущий театр. И он сунул Мальвину в другой карман, где не было шкатулки с деньгами.
И поволок сундук из дома маэстро Джоакино.
На дворе стояла ночь и на тёмном небе вовсю сияли звёзды. Карабас-Барабас, кряхтя, сволок сундук с вопящими и стучащими в нём куклами по ступеням и кое-как затащил его на двухколёсную тачку, которую приготовил заранее за углом дома.
Мальвина высунула из его кармана голову:
— Там ещё мой сундучок с нарядами, — произнесла она.
Плюнув и грязно выругавшись, Карабас-Барабас вернулся в дом Джоакино, подхватил под мышку сундук Мальвины, вышел наружу, поставил его на большой сундук и, напрягшись, покатил тачку по ночным улицам.
========== Глава 10. Действуйте, синьор! ==========
Сердце Карабаса-Барабаса билось, как сумасшедшее. Куклы в сундуке слишком шумели, они кричали в полные глотки и колотили кулаками в стенки сундука, прыгали, раскачивали его. Казалось, вот-вот кто-то пробудится из спящих в домах, выскочит и начнёт звать полицию.
Мальвина сидела в глубоком кармане его штанов и понимала, что может освободиться в любую минуту. Что ей стоит выбраться из кармана и шмыгнуть в какой-нибудь тёмный переулок, где её вряд ли поймает Карабас-Барабас? Но она не спешила этого делать. Ей пришло в голову, что ей выпал отличный шанс отомстить тем, кто, как она считала, изуродовал её, чего она не могла бы простить никогда. А разве она сможет достойно наказать своих врагов в доме дядюшки Джоакино? Вот сейчас этот бородач наверняка отвезёт этот сундук подальше. Там можно как-нибудь убедить его развести огонь, отвлечь его, а сундук поджечь вместе с сидевшими в нём обидчиками.
Карабас-Барабас свернул со своей тачкой на какой-то безлюдный пустырь, где находился старый сарай. Это убогое сооружение освещала луна и Мальвина, высунув голову из кармана, могла разглядеть его. Сарай был перекошен, в нём было много дыр и, кажется, прохудилась крыша. ” — Отлично, — подумала кукла. — Вот сожгу сундук и легко сбегу отсюда, если здесь так много дыр.»
Внезапно как ниоткуда выскочила какая-то чёрная собака и начала отчаянно лаять на Карабаса-Барабаса и кидаться на него. Мальвина ойкнула от испуга и спряталась в карман поглубже, но Карабас-Барабас проворно вытащил из внутреннего кармана своей куртки плётку и отогнал ею собаку.
— Чёртов пёс! — выругался он. — Только плёткой его и отгонишь. Из-за него пришлось украсть эту плётку, а ведь мог бы вместо неё украсть что-то полезное, например, кольцо хорошей колбасы! Мне ведь редко везёт что-то украсть удачно, так лучше бы эта удача ушла не на плётку!
Карабас-Барабас зашёл в сарай, зажёг лучину, вытащил Мальвину из кармана и хотел её швырнуть на циновку, разостланную вдоль стены, но вспомнил, что кукла фарфоровая и просто посадил её на циновку. Рядом с ней он бросил плётку, которой защищался от собаки. Зажёг свечку и отправился затаскивать сундук в сарай.
Мальвина принялась рассматривать окружающую обстановку. Стены сарая были серые и мрачные, всюду валялся старый хлам, битый кирпич, ржавые гвозди. Место было жуткое и у куклы от этого вида начала усиленно работать мозг, как это обычно бывает, когда попадаешь в опасное положение. ” — Нет, сжечь всех кукол вместе с сундуком нельзя, — рассудила она. — Там же Пьеро. Он, конечно, совершенно никчёмный, даже не смог отомстить за меня. Но сжечь его живьём вместе со всеми было бы слишком жестоко. Да и Арлекин мне не сделал ничего плохого. Да и остальных, возможно, не надо торопиться сжигать. Их можно попытаться воспитать. Конечно! Воспитывать, воспитывать и воспитывать! “
Карабас-Барабас, стеная от натуги уже волок сундук по земляному полу сарая. И, наконец, поставил его у стены, вытирая пот со лба.
Затем вдруг громко рассмеялся. И, широко раскинув руки, обнял сундук.
— А вот и вы, мои денежки! — пробасил он умилённо. — Уже завтра я, а не старик Джоакино, арендую палаточный балаган, уже завтра куклы дадут представление и у меня в карманах зазвенит золотишко и серебришко! Уже завтра я буду богат! Го-го-го!
— Я готова выступить хоть завтра, — отозвалась Мальвина, всё ещё сидевшая на циновке. — Я обучена танцам, у меня поставлен голос, я могу петь. Ещё один там, в сундуке, играет на лютне, он может обеспечить мне музыкальное сопровождение. А остальные куклы вряд ли дадут вам что-то, кроме забот.
Карабас-Барабас повернул к ней заросшее чёрной бородой лицо и выпучил и без того навыкате глаза.
— Они тоже должны приносить мне доход! — прорычал он, тыча толстым, как сарделька, пальцем в сундук.
Мальвина чуть улыбнулась и протянула руку к чёрной плётке, лежавшей рядом с ней и взяла её.
— Они абсолютно бесполезны. Не умеют ничего, а главное, не хотят.
— Как это? — обиженно выпятил нижнюю губу Карабас-Барабас, плюхаясь на табуретку, стоявшую неподалёку от сундука. — Так что ж, я даром пёр этот сундук через весь город, тогда как просто мог посадить в карманы тебя и этого музыкантишку? — он стукнул кулаком по крышке сундука.
” — Вот теперь было бы самое время сказать этому бородачу, чтобы он вытащил из сундука Пьеро и Арлекина, а остальных кукол сжечь, чтобы не осталось свидетелей, — подумала Мальвина. — Этот бородач, кажется, способен на любую жестокость и сделал бы это. Одно моё слово — и им конец. Но это слишком легко для них — сгореть заживо. Прежде они должны пройти через моё воспитание!»
Мальвина пересчитала хвосты на плётке. Их оказалось ровно семь.
— Я могла бы обучить их танцам и пению, — промолвила она. — И эти куклы тоже смогли бы приносить вам деньги.
Кукла интуитивно поняла, как магически действует на Карабаса-Барабаса слово «деньги». И сделала на него упор.
— Да? — в голосе бородача послышалась радость. — Обучай!
— Но, боюсь, они не захотят меня слушаться. С ними просто невозможно разговаривать! Они даже дядюшку Джоакино никогда не слушались. Только дерзили и смеялись в ответ. И даром ели свой хлеб.
— Я их даром кормить не буду! — проревел Карабас-Барабас. — Это они должны меня кормить!
— Они не захотят. Но есть выход, синьор Карабас.
— Какой?
Мальвина поднялась с циновки и приблизилась к всё ещё сидевшему на табуретке Карабасу-Барабасу, сжимая в крошечных ручках плётку. Подняла на него большие кроткие небесно-голубые глаза.
— Воспитание, синьор, — голосок её, как всегда, звенел, как серебряный колокольчик, — воспитание. Начните с него. Покажите с первой же минуты их пребывания в вашем жилище, что вы настроены очень, очень серьёзно. Это надо сделать с самого начала, не теряя даром драгоценного времени. Действуйте, синьор! — благословляющим тоном завершила Мальвина и, очаровательно улыбнувшись, протянула обоими руками плётку Карабасу-Барабасу.