— Он сейчас уговаривает владельца выставки продать ему один из автомобилей, — рассказывает с усмешкой. — Подарок жене на день рождения. Она её года рождения. И синяя, как любит Настя.
— И как?
— Мне кажется, ничего не выйдет, — оборачивается ко мне. — Примерно на девяносто процентов в этом уверен.
— А остальные десять?
— Отец умеет быть убедительным, — прыскает от смеха и допивает свой напиток. —… когда ему что-то нужно, — встаёт со своего места. — Вынужден откланяться, Фарид. Отец приказал мне следить за мачехой, а она прибудет на выставку с минуты на минуту. Я должен её встретить.
— Удачи! — искренне желаю ему, и он благодарно кивает.
От мальца всё же никакого прока пока не будет. Не думаю, что власть он над своим родителем имеет и к его словам прислушиваются.
— Увидимся позже, Фарид Кудинов, — бросает, но отчего-то застывает, словно обдумывая что-то. — Если хотите получить расположение отца, помогите ему добиться его цели. Подарок жене, — всё же произносит, после чего уходит.
Хм-м… однако дельный совет он дал. Только зачем он сказать мне это решил? Симпатией проникся или иная цель им движет? Ведь даже разговора толкого у нас не было… Странно!
Уже собираюсь встать, чтобы уйти и найти Давида Есенского и помочь нам двоим с нашими желаниями, как вдруг по вторую сторону от себя замечаю расстроенную девушку, в том же расположении духа попивающую сок.
Совесть не позволяет светлоголовую красавицу оставить в таком состоянии, поэтому я разрешаю себе остаться на минуту. За минуту точно Давид Есенский не уйдёт с выставки. А раз его жена только собирается прибыть, то, значит, они здесь ещё задержатся.
— Девушка, что-то случилось? — обращаюсь к блондинке с нежными и приятными чертами лица, ещё не тронутых уколами красоты или иными процедурами.
— День не задался, — кидает, обернувшись ко мне и окунув в голубизну своих огромных завораживающих глаз. — Здесь не подают моё любимое вино, предпочитая травить меня шампанским. Это ужасно! — смахивает прядку с лица. — И это ещё не весь ужас данного вечера.
— А если подробнее, — опускаюсь обратно, полностью разворачиваясь к ней.
— Вдобавок ко всему, у меня сломался каблук, — признаётся, высунув из-под платья босую ногу. — Мой папенька будет разочарован во мне, — произносит со смехом. — Его дочь провалила свой первый светский раут. И всё почему? Сделала выбор в пользу китайской подделки, — разворачивается на стуле в мою сторону и наклоняется поближе, зашептав: — Но у меня есть оправдание.
— Какое?
— А вы догадайтесь. Ответ на поверхности, — предлагает, рассмеявшись.
Под аккомпанемент своего смеха покидает меня, сверкая лишь своими голыми маленькими ступнями.
Странная девушка. Точно сумасшедшая. Но… Но красивая до ужаса. И… необычная. Её смех такой чистый, живой и искренний. Взгляд ясный и без кокетства. А манера разговора завораживает и долго не выходит из головы, как и её загадка. И ведь можно забыть, но отчего-то из головы не выходит.
Глава 14
Майя
— Дан, чёрт возьми! — ругаюсь на босса через трубку. — Что за хрень ты мне подсунул?! — рычу, оглядываясь по сторонам, чтобы меня не слышал никто и желательно, не видел.
С жалостью бросаю взгляд на свои ноги. За пятнадцать минут, что я гуляла босиком, у меня они жуть как замёрзли и ещё испачкались. Теперь я точно не очень презентабельна, но, кажется, Фарида я зацепила, раз он заговорил со мной после разговора с каким-то парнишкой.
— Успокойся, малая, — спокойно мне отвечает Богдан. — Такое бывает, что в партии одна пара оказывается бракованной. От этого никто не застрахован. Завтра туфли отнесут в магазин и заменят. Не нервничай. Сможешь и в будущем их носить.
— Я хожу босая! — возмущаюсь. — Ты же знаешь, как я не люблю ходить без обуви или обычных домашних тапочек. Тут же себя обнажённой чувствую.
— Ранее считали, что босые стопы придают женщине привлекательности и сводят мужчин с ума, — издевается Богдан, а на его фоне звучит до боли знакомая мелодия. Он в офисе. В доме, где живут его марионетки.
— Но не в наше время, Дан! Сейчас босые ноги собирают грязь и микробов, — протестую, скривившись и представив, как в ногу вонзается разбитое стекло. Как бывало в детском доме, когда кто-то что-то разбивал и нас заставляли собирать это. Голыми руками и иногда разутыми.
Я помню, как огромный осколок вонзился мне в ногу. Как долго текла кровь, и меня не отводили к доктору, потому что та пила чай и ей было не до меня. Я помню, как мне всё же вытащили стекло и обработали перекисью. А на следующий день заставили надеть старые, поношенные и потные кроссовки, чтобы я относительно новые не испортила. И меня отправили, как и всех, в теплицу работать. Собирать зелень и тому подобное. Я помню, как было больно. И как плакала от всего этого. А ещё помню, как упала в обморок от болевого шока, а проснулась уже в больнице.