– Прости, дочка, но что ты имеешь в виду?
В ответ мне приходится увести свой взгляд. Становится немного стыдно и неловко.
Госпожа Патимат понимает сразу, что тут что-то не так, и хмурится. Потом подходит и поднимает указательным пальцем моё лицо.
– Милая, он тебя обижает?
– Я… он… у нас с ним всё очень сложно. – начинаю запинаться, и тут же на глазах совсем невовремя наворачиваются слёзы.
– Ох… Тихо, моя хорошая, не плачь. Расскажи, расскажи мне всё, как есть.
Она присаживается рядом и стирает мои слёзы. Обнимает и шепчет, что всё будет хорошо, и она не позволит меня никому обидеть, даже собственному сыну. Совсем как будто настоящая мама. Из-за этого я начинаю ещё больше реветь. Мне всю жизнь не хватало материнской любви, которой так и не получила от своей приёмной матери.
И тут платину прорывает, и я начинаю говорить.
– Он закрыл нас здесь и не выпускает. Забрал мой телефон, я даже подругам не могу позвонить. Сижу в четырех стенах и схожу с ума. И Мия тоже вынуждена сидеть дома, не ходим в садик уже почти месяц. Ребёнок не понимает, почему вынуждена сидеть дома. Хочет гулять и играть со сверстниками. А ещё меня, наверное, уволили с работы…
Я рассказываю ей всё.
Как он обвинил меня в измене, как бросил пятитысячную купюру в лицо, как какой-то проститутке. Как я старалась связаться с ним и рассказать о беременности. Как сумела сохранить ребёнка.
Рассказываю всё, что могу вспомнить в этот момент.
Как видела его с другими по телевизору и в социальных сетях, о том, что знала, что он с другими проводит ночи, пока я воспитывала нашу дочь. А потом он явился в день моей свадьбы и забрал у меня дочь.
Госпожа Патимат ужасается и прикладывает руку к губам. Вижу, что женщина в растерянности и не может что-либо ответить мне.
– Я поговорю с ним сегодня же. Так нельзя. Ты… только скажи, ответь мне честно…
Она мнется и не решается спросить, а я немного успокаиваюсь в этот момент, и мне вдруг становится стыдно за то, что открылась ей и вывалила всё на неё.
– Айлин, ты любишь моего сына? Хочешь с ним остаться или …
– Простите, я не должна была Вам всё это говорить, я… я пойду проверю, не проснулась ли Мия.
– Подожди, ты не ответила на вопрос, – настаивает обеспокоенная мама Романа.
– Госпожа Патимат, вся правда в том, что он меня не отпустит. Точнее, меня он может и отпустит, но не отдаст дочь. А я без неё никогда не уйду.
На этом оставляю её и ухожу в комнату к дочери. Не решаюсь выходить после, пока дочка не просыпается и не требует её накормить.
Когда спускаемся, домработница сообщает, что мы с дочкой одни дома. Госпожа Патимат уехала куда-то ещё два часа назад.
У меня в этот момент всё внутри холодеет, и я начинаю жалеть о нашем с ней разговоре уже в сотый раз. Я даже не сомневаюсь в том, что она поехала к сыну.
Ну, поговорит она с ним, и что? Ничего не изменится. Я ничего этим не добьюсь, лишь испорчу отношения матери и сына.
Пока переживала и изводила себя, стемнело на улице. На стол накрыли ужин, но ни Роман, гои её мать не вернулись домой. Я стала уже переживать. А вдруг они поссорились сильно, и мама Ромы вынуждена была уехать.
Мысли продолжили меня мучить и после. Искупала Мию и переодела её, приготовила ко сну, и в этот момент в комнату заходит Роман.
– Папа плишел! Папа плишел! – начинает кричать Мия и радостно подпрыгивать на кровати.
– Привет, маленькая моя! – обнимает дочку и уставшим голосом добавляет. – Ну, хоть кто-то меня в этом доме любит и ждёт.
Глава 46
– А где госпожа Патимат?
После того как Мия заснула, вышла в гостиную к Роме, который сидел, зажав пальцами глаза.
– Она временно поживёт в гостинице.
После этих слов сердце внутри тревожно забилось. Не дура, понимаю, что она поссорилась с сыном из-за меня и сейчас вынуждена ночевать в гостинице из-за того, что я не смогла держать язык за зубами.
– Я не хотела рассказывать, но она хотела, чтобы мы… в общем, уже неважно.
Опускаю глаза и чуть не начинаю плакать. Какая же я дура?! Зачем рассказала?! Я всё только испортила.
– Присядь, – тихо просит, не комментируя мои слова.
Я сажусь напротив него. Чувствую, что он скажет что-то, что мне не понравится. Ведь это и так очевидно, я стала причиной его ссоры с матерью. Да и вообще у нас всё усложнилось после того раза, когда мы были вместе той ночью в ванной. Практически не разговаривали, и Рома больше не оставался у нас. Только при его матери делали вид, что у нас всё хорошо, а после расходились по разным комнатам.
Я не поняла почему так, ведь он был так категоричен и настойчив той ночью, а после сам же между нами поставил барьер. Или, получив меня, он насытился, и я стала ему больше не интересна. Накручивала себя этими мыслями, которые только причиняли мне боль. Хотя я должна была только радоваться. Ведь он больше не заставлял и не принуждал меня быть с ним. Возможно, мои слова возымели на него действия и он теперь не решается идти напролом. Господи, почему у нас с ним всё так сложно?!
Я так запуталась.
Говорю, что ненавижу и не прощу его, а у самой всё внутри замирает от его взгляда, прикосновений, да просто от того, что я знаю, что он дома. Скучаю по нему и злюсь из-за этого на него, на себя.
Я готова попробовать с ним, хочу построить всё заново, но только не так, не в таком унизительном положении. Я хочу чтобы всё было по правильному, хочу чтобы он начал считаться с тем, чего я хочу. Без этого не получится, а он никак не понимает этих элементарных вещей.
Готовлюсь уже морально к худшему, когда он начинает говорить, но всё идёт совсем по другому сценарию.
– Ты совсем ко мне больше ничего не чувствуешь?
– Что? – ошарашенно переспрашиваю.
Он открывает глаза и с такой дикой усталостью и тоской во взгляде смотрит на меня, что у меня всё внутри сжимается.
– Я тебя люблю, маленькая девочка с самыми красивыми глазами из всех, каких-либо я встречал на этом свете. У меня не было ни одного шанса против тебя. Ни одного шанса, чтобы не влюбиться в тебя. Понимаешь? И я влюбился. Я полюбил тебя с самого первого взгляда, только понял это слишком поздно…
– Зачем ты всё это говоришь?..
Я вдруг занервничала и начала дрожать. Он говорит так, будто мы никогда больше не увидимся, говорит так, будто прощается.
Что происходит? Мне всё это совсем не нравится.
– Потому что я устал … Устал от всего этого, не хочу, чтобы ты была рядом только потому, что тебе страшно, ты боишься меня, боишься, что я заберу дочь. Не хочу, чтобы ты ложилась со мной в постель, потому что я заставляю и не даю тебе право выбора. Не хочу, чтобы дочь выросла и узнала о моём поступке и возненавидела меня, как сделала это ты. Я хочу твоей любви без всей этой грязи, к чему я сам тебя принуждал.
Мне становится холодно от его слов, обнимаю себя руками и пытаюсь согреться. Пусть он замолчит, пожалуйста, пусть замолчит.
– Я не понимаю … Ром… не понимаю…
– Я тебя отпускаю. Отныне ты – свободная женщина и можешь делать всё, чего душа пожелает. Завтра утром вас перевезут в мою трёхкомнатную квартиру в центре Москвы. Я её в самое ближайшее время перепишу на тебя, отказ не принимаю. Это единственное условие, на котором я буду настаивать. Я хочу быть уверен, что вы с Мией живёте в хороших условиях. Не волнуйся, я не буду отнимать у тебя ребёнка, можешь не переживать больше из-за этого. Буду приходить, когда разрешишь, и брать на выходные, когда она подрастёт. Вы с ней больше не будете нуждаться ни в чём. Я открыл тебе и Мии счёт, который будет пополняться каждый месяц. На этом всё. Спокойной ночи, Белоснежка.
Он встаёт и собирается уходить, но я быстро вскакиваю следом и ловлю его руку. Он вопросительно смотрит на мои руки, которые удерживают его на месте.
– Я ничего не понимаю… Что тебе сказала госпожа Патимат, что ты решил отпустить нас?.. – дрожащим голосом еле формулирую и задаю вопрос.