Казалось, Йегер был обескуражен внезапным пониманием и никак не мог поверить в правильность своей мысли. Но теперь все кусочки мозаики собрались воедино: и нетипичный пульс, и странная кардиограмма, и галлюцинации, о которых нехотя доложил Симон.
― Ты испытывал нашу разработку на собственной дочери? ― констатировал мужчина, даже не представляя, как теперь поступить.
Под разработкой подразумевалась одна вакцина, над которой старые друзья работали больше пятнадцати лет. Их, как и многих новаторов, вела вперед замечательная мечта ― победить саму Смерть. Для начала соратники ставили целью искоренение некоторых болезней, но все оказалось намного лучше. О, как же молодые ученные были удивлены, когда экспериментальный состав, намешанный отчаявшимся Григорием во время очередного приступа меланхолии, был введен крысе, зараженной ВИЧ, и та полностью излечилась!
Это был великий прорыв в медицине, правда, оставшийся без внимания научного сообщества. Оказалось, что фармацевтическим компаниям проще было держать людей в страхе перед неизлечимыми болезнями и наживаться на их горе. Сотни жизней так и не были спасены, а мечтателей сделали настоящим посмешищем и практически пустили по миру.
Но лишениями и предательствами закаляются души. Григорий и Анкэль не сдались, не прогнулись под давлением общества и вопреки всему продолжили изучать генетику. Впереди были сотни экспериментов, безумных опытов, в которых вместо белых крыс использовались и сами ученые.
Риск был оправдан: очень скоро появились первые положительные результаты. Крысы, которые раньше не переживали и одной инъекции, теперь с легкостью переносили десяток, а то и сотню мелких экспериментов, легко восстанавливали отрезанные конечности и стали крайне живучими.
Но и это был не предел. Введя субстанцию людям ― самим себе ― ученые перешли к новой стадии своего исследования. «Начало долгой жизни» ― так окрестил её Анкэль, когда, прямо на глазах пораженного Йегера, отсек себе палец острым как бритва ножом. Григорий до сих пор помнил, как брызнули в разные стороны капли крови, пачкая отчеты и пробирки. Но больше всего запомнилась безумная улыбка на губах товарища ― настолько фанатичная, что по спине пробежал холодок.
Что было дальше, Григорий помнил плохо. Кажется, прошло меньше двух часов, прежде чем Леонхарт продемонстрировал ему отросший палец. «Смотри, ― смеялся он тогда, ― вот это открытие сделает нас главными героями мировой науки! Теперь нас будут помнить вечно!» И будущий профессор соглашался, продолжая несмело улыбаться и до конца не веря в реальность произошедшего. Все казалось просто счастливым сном.
Но первый же звонок от заинтересованного инвестора развеял эту иллюзию. Мир как будто сошел с ума и принялся вращаться вокруг гениальной парочки со скоростью звука. Завистники, враги, вездесущие инвесторы, внезапно появившиеся друзья, новые возможности ― весь этот жуткий водоворот затянул друзей и будто нацепил на их глаза непроницаемые очки.
Первым очнулся Григорий. Перечитывая отчеты о проделанной работе, он заметил некоторые странности. Большинство людей, которым недавно была сделана пробная вакцинация, стали жаловаться на недомогания, временные потери памяти и скачки давления, чего уже давно не должно было происходить. Плюс ко всему, почему-то все испытуемые оказались работниками госбезопасности, способными на выполнение задач повышенной сложности.
Ответ напрашивался сам собой: изобретение на благо жизни в скором времени может послужить средством её уничтожения. Этого допустить было никак нельзя, и Йегер решил пойти на крайние меры: прекратить проект и уничтожить все записи о создании вакцины.
К сожалению, этот план не удался. Сильные мира сего предусмотрели такой поворот событий и, убедив профессора Леонхарта в том, что друг хочет уничтожить плод его работы, настроили ученых друг против друга. Правда, вычеркивать Йегера из списка союзников никто не собирался ― его просто заверили, что ни о какой войне и речи быть не может. Григорий поверил… Практически. И занялся более мирными исследованиями, одним из результатов которых и были желтые капсулы, которые так осторожно сжимал в кулаке Анкэль.
― Отдай, ― тихо прошептал Григорий, всё еще надеясь решить сложившуюся ситуацию мирным путем, и протянул руку.
Анкэль на секунду замер, а потом, обреченно вздохнув, передал заклятому другу баночку с препаратом. После он отошел чуть в сторону и прикрыл лицо рукой.
― Прости, я не знаю, что на меня нашло. Я должен был всё раньше тебе рассказать, но побоялся вот такой реакции, ― начал оправдываться он, но был остановлен подбадривающим кивком.
― Того, что сделано, уже не изменить… Сколько она принимает их?
― Почти три года. Помнишь, Аня возвращалась со школы и попала в аварию? Могла дурочкой остаться. Я не мог этого допустить… ― было видно, что мужчина действительно сожалеет. ― И теперь она видит такие же мерзкие картинки, как и мы! Почему она? Ведь никто, кроме нас, раньше их не видел. Почему?!
Внезапный приступ истерики ― ещё один отрицательный эффект вакцины ― был прерван громким неприятным сигналом, извещающим о том, что мужчинам срочно нужно явиться в главный зал лаборатории.
― Потому что это её судьба… ― ответил на заданные вопросы Григорий, хотя и сам не понимал, почему сказал именно это.
Нужно было спешить, и оба быстро покинули комнату так и не пришедшей в сознание Анни, оставив на прикроватной тумбочке заветную коробочку с опасными таблетками.
========== Глава 4. За часы до заката человеческой расы. ==========
― Что это? ― Анни резко села на кровати и потёрла глаза, стараясь отогнать от себя остатки сна и восстановить дыхание. Сердце билось быстрее обычного, на висках выступили капли пота, а голова чуть кружилась, но это ни чуточки не испугало девушку. Как раз наоборот ― это был верный признак того, что ей всего-навсего приснился страшный сон.
«Нужно смотреть меньше ужастиков», ― воспоминания о недавнем совете Симона вызвали тёплую улыбку и заставили полностью вернуться в реальность. Оставалось только мысленно согласиться и с большой неохотой вылезти из кровати. Ноги легонько коснулись мягкого ковра, но тут же отдернулись, ведь он оказался очень холодным.
«Ох уж эти немцы! Вечно на всём экономят. И как им не холодно жить в этой бетонной подземной коробке?» ― Аня закатила глаза и сделала ещё одну попытку встать, которая на этот раз увенчалась успехом. Закутавшись в плед, которым до этого она была заботливо укрыта, девочка медленно пошла к дальнему углу комнаты, где расположился симпатичный шкаф, скрывающий множество тайн. Каждый раз, когда юная Леонхарт приезжала к отцу, он заваливал её подарками, начиная с одежды и заканчивая дорогой техникой. И этот раз не стал исключением: Анни выудила из горы одежды джинсы, милую футболку и новенький джинсовый пиджак, в кармане которого обнаружила записку.
«Я знал, что ты возьмешь именно эту вещь. Она ужасна!» ― фраза была аккуратно выведена на клочке бумаги и не вызвала никакой обиды. Дочь профессора лишь выдавила натянутую улыбку, чтобы в зеркале напротив не лицезреть собственную кислую мину, и быстро надела подаренные вещи. Радовало то, что отец с пониманием отнесся к её вкусу. Не каждой же девушке носить платья!
Немного успокоившись и покрутившись перед зеркалом, Аня взяла таблетки, оставленные отцом, поправила макияж и направилась к выходу. Практически бесшумно тикали часы на стене, равнодушно отмеряя секунды, а девочка шла навстречу своей судьбе. В ушах звенела тишина.
От легкого толчка массивная дверь открылась, и Анни уже приготовилась к стандартному вопросу охранника, но ничего не произошло. Светлый коридор был пуст: ни единого шороха, ни одного звука или далёкого голоса. Пустота.
Затаив дыхание, Анни медленно пошла по коридору. Прижимаясь к стене в поисках защиты, она всеми силами старалась держать себя в руках, но получалось плохо.