Ицуко даже голову приподняла, чтобы взглянуть на «администратора». Его лицо смутно белело в полумраке, освещаемое лишь тусклым светом с улицы.
- Не надо, успокойтесь, - сочувственно сказала Ицуко.
«Администратор» даже фыркнул.
- А я совершенно спокоен. Я вот лежу и все думаю… Ссуда на дом еще не выплачена, а тут страховку за меня получат. Лучше мне умереть… От моей смерти домашние только выиграют!
Очкарик тоже глянул «администратору» в лицо. Очки у него сползли на нос.
- Ну что вы такое говорите?
- Сегодня приказ вышел… - «Администратор» даже не старался понизить голос. - Попал под сокращение. Тридцать лет проработал в коммерческом отделе, а теперь буду чем-то вроде сторожа на складе.
«Так вот почему он так надрался сегодня!» - подумала Ицуко.
- Тридцать лет… - горестно повторил «администратор». - Год-то к концу подходит… Отгуляем все вместе - и проводы старого года, и прощальный банкет.
- Но нельзя же из-за такой ерунды желать себе смерти! - возразил очкарик.
«Администратор» только вздохнул.
- Что в этом смыслят младенцы?
Ицуко вдруг задумалась. Если ее убьют, никто тоже особенно горевать не станет. На ее место в фирме возьмут кого-то другого. Не такая уж она незаменимая. Коллеги, может, погрустят немного, но скоро утешатся. Может, некоторые даже немножко обрадуются, особенно Сатоми, которая любит покрасоваться на телеэкране, - о ней ведь напишут в газетах, по телевизору покажут как подругу потерпевшей! Родители… Да, те, конечно, с ума сойдут от горя. Но одних родителей мало. Тоска… В сущности, кроме родителей, у нее никого и нет. Жизнь без красок, без выбора - все равно что групповая поездка по жесткому графику вместо индивидуального тура.
- Мало что вляпалась в заложницы, так еще в таком паршивом месте! - Ицуко невольно вздохнула. - Нет чтобы какой-нибудь шикарный бар или супермаркет где-нибудь в Симо-Китадзаве или Дзиюгаоке…
«Администратор» расхохотался.
- Какая разница, где тебя убьют! Для тебя же это ничего не меняет, - язвительно заметил он.
- Но ведь вам-то не все равно, где работать, - возразил очкарик, - в коммерческом отделе или на складе.
«Администратор» помолчал. Потом презрительно сплюнул.
- Я же сказал - младенец!
Было слышно, как на улице взревел автомобильный двигатель. Машина сорвалась с места и умчалась. Снова наступила тишина.
- Родители, наверное, уже беспокоятся? Ицуко повернулась к мальчику.
- Да нет. Папаша дрыхнет. Он так устает за день, что хоть из пушек пали, не проснется. А мамаша сегодня в ночь.
- Работает?
- Угу. Медсестрой.
- А тебе разрешают выходить на улицу гак поздно?
- Так я ведь совсем рядом живу. Как живот подведет ночью, так и бегу сюда. - Очкарик коротко рассмеялся и заглянул Ицуко в лицо. - Я вас тоже здесь частенько вижу.
Ицуко кивнула.
- Да. И я тебя запомнила.
- Я тоже. Одна живете?
Ицуко снова кивнула.
- Я так и думал.
С беспокойством поглядывая в сторону служебного выхода, очкарик еще ниже пригнул голову.
- Что-то там совсем никакого движения, - заметил он.
- Вообще-то преступник должен вернуться. За деньгами из кассы.
- Так-то оно так, но… - Парнишка задумался. - На кассу он даже и не посмотрел.
- Может, решил забрать деньги потом?
Они еще подождали - хотя слово «ждать» было несколько неуместно в подобной ситуации. Но ни преступник, ни продавец не появлялись.
«Странно все это, - подумала Ицуко и взглянула На стрелку часов. - Прошел ровно час». Она решительно поднялась.
В разбросанных по полу осколках зеркального потолка отражался свет. Причем не только уличные огоньки. Дверь служебного кабинета была приоткрыта и оттуда исходило яркое электрическое свечение. Следом за Ицуко поднялся и мальчуган.
- Пойдем посмотрим, что там?
«Администратор» и не думал подниматься, так что Ицуко с очкариком, переступив через него, вышли из-за стойки кассы. Ицуко пошла по правой стороне, очкарик - по левой. К приоткрытой двери они подошли с двух сторон и дружно прильнули к щели.
Тишина. Грабителя не слышно. В горле у Ицуко пересохло, в голове стоял звон.
- Эй, есть тут кто-нибудь? - позвал из-за двери очкарик.
Ни звука. Потом послышались какое-то невнятное мычание и вроде как скрип ножки стула. Ицуко с очкариком вместе влетели в комнату. В ярком свете люминесцентной лампы за столом сидел продавец, прочно привязанный к стулу. Руки и ноги у него тоже были связаны упаковочной веревкой. Рот залеплен клейкой лентой. Рядом щерился ухмылкой выпотрошенный сейф.
«Администратор» с радостью побежал в полицейский участок сообщить о случившемся. Ицуко еще не успела закончить фразу, как он уже пулей вылетел через заднюю дверь. В ожидании полиции Ицуко с очкариком достали из автомата банки с горячим кофе, уселись прямо на полу рядом с мертвенно-бледным. все еще дрожащим продавцом и стали потягивать обжигающий напиток. Однако, до того как завыла полицейская сирена, Ицуко все же встала и подошла к автоматической двери - удостовериться, что там лежит действительно погремушка. Да, погремушка, бледно-желтая, с оранжевым утенком на пластмассовом корпусе.
- Ничего нельзя трогать до приезда полиции! - напомнил очкарик.
Ицуко не решилась взять погремушку в руки. Но ей до смерти хотелось послушать, как она гремит, - и кончиками ногтей она легонько потрогала игрушку. Та отозвалась негромким мелодичным стуком.
3
Когда дело было предано огласке, жизнь вокруг Ицуко забурлила. Телефон не смолкал, к ней беспрестанно заглядывали сослуживцы. С одной стороны, они действительно беспокоились за Ицуко, с другой - изнывали от любопытства. Поскольку Ицуко в общем-то отделалась легко, все жаждали послушать «страшные рассказы» о происшедшем. Наконец все это стало невыносимым, и Ицуко взяла со следующего дня оплачиваемый отпуск. Все равно пришлось бы брать несколько дней, поскольку она ждала вызова из полиции. Родители рвались немедленно приехать в Токио, но Ицуко решительно пресекла все попытки. Последний год у отца было плохо со здоровьем, а кроме того, Ицуко сейчас хотелось побыть одной. Родители, конечно же, начали уговаривать ее вернуться домой. Услышав по телефону плачущий голос матери, Ицуко и сама едва не растрогалась до слез.
Сыщиков оказалось двое. И оба - совсем не из тех, о ком втайне мечтала Ицуко, а Сатоми и явно. «Если будут симпатичные, то обязательно познакомь меня!» - просила она. Скорее они как две капли воды походили на пожилых начальников из фирмы Ицуко. Однако оба были отменно вежливы и обходительны, во всяком случае по отношению к ней, А уж как там с остальными тремя потерпевшими, Ицуко не знала. Всех допрашивали поодиночке. Полицейские даже попросили потерпевших не перезваниваться и не обсуждать случившееся.
- Ваша память может подвести вас, и вы только окончательно все запутаете, - пояснили они. - Разбираться в происшедшем - дело специалиста, тут нужно подходить с умом.
Ицуко добросовестно рассказала, что происходило в ту ночь, что она видела и что слышала. Все подробности были занесены в протокол. Однако сами сыщики не слишком распространялись о ходе расследования. Даже о том, что из сейфа похищено пять миллионов иен, Ицуко узнала из газет.
Как и следовало ожидать, дела у магазинчика “Q А” шли не блестяще, и владелец решил продать его с земельным участком и всем содержимым. Пять миллионов иен, лежавшие в тот вечер в сейфе, составляли как раз задаток. Так что грабитель не случайно набрел на “Q А”, он шел туда наверняка, за деньгами. «ПРЕСТУПНИК ХОРОШО ЗНАЛ СИТУАЦИЮ В МАГАЗИНЕ!» Увидев в газете такой заголовок, Ицуко вспомнила перепуганное лицо продавца. Нет, что-то не похоже на инсценировку.
Потом сыщики обратились к ней с просьбой - никому не говорить о погремушке.
- Это очень важная деталь для следствия, она может навести нас на след. Мы и всех остальных попросили об этом и от журналистов скрываем.
Ицуко клятвенно обещала держать рот на замке, но в свою очередь взяла с сыщиков обещание: когда закончится следствие, рассказать ей, для чего преступнику понадобилась погремушка.