— Очень хорошо. Вы работаете где-нибудь?
— Сейчас нет. Я работала секретаршей в одной фирме по импорту. Два месяца тому назад решила написать эту книгу. У меня были кое-какие сбережения. Я оставила свою работу и поселилась в этой квартире, которую Джонсоны, уезжая в путешествие, сдали мне на выгодных условиях. У меня есть еще достаточно денег, чтобы прожить два месяца. Затем, если книга не будет закончена, мне придется поискать работу.
— Возможно, я смогу вам помочь ее закончить, — с готовностью сказал я. — А теперь не хотите ли вы меня поцеловать?
— От всего сердца! — ответила она.
На этот раз ее согласие не вызывало сомнений. Нежные и влажные губы раскрылись, как цветочные лепестки, руки обвили мою шею, я с жаром прижал ее к груди.
И тут раздался телефонный звонок!
Я с удовольствием оставил бы трезвонить эту проклятую машину до Страшного суда. Попытался задержать губы Элси, чтобы убедить ее в том, что в такой момент телефон не имеет ни малейшего значения, но она оттолкнула меня, встала, задыхаясь, словно после бега. Затем, улыбнувшись мне в знак извинения, пересекла комнату и сняла трубку.
Я откинулся на спинку дивана, перевел дух и выпил пару глотков коньяка. Я не прислушивался. Даже пытался вообще ничего не слышать, но был взбешен этой помехой и про себя посылал ко всем чертям абонента на другом конце провода.
— Да, — сказала Элси, потом продолжала возмущенным тоном: — Нет. Конечно, нет. Откуда вы это взяли?
Она стояла ко мне спиной, и я видел, как она распрямилась и застыла в напряженной позе, слушая своего невидимого собеседника.
— А я говорю вам — нет! — закричала она в ярости. — Он оставил меня перед домом, пообещав прочитать рукопись завтра, если я ее пришлю… Сейчас я работаю как негр, чтобы привести в порядок последние страницы.
Она послушала немного, потом закончила категоричным тоном.
— Нет. Повторяю вам, что работаю. Спокойной ночи.
Она швырнула трубку на аппарат и оставалась неподвижной несколько секунд. Я встал и, когда она медленно повернулась ко мне, увидел, что эта ночь для меня пропала. Ее лицо исказилось, на губах блуждала натянутая улыбка.
— Мне очень жаль, Бретт…
Я пересек комнату, чтобы обнять ее, но это уже было ни к чему. Она не вырывалась, но мысли блуждали далеко от меня. Тело ее было напряжено. Испуг или злость? Я не знал. Она отстранила свои губы, чтобы получить возможность говорить.
— А сейчас уезжайте, милый. Я сожалею, страшно сожалею, но… если вы все еще хотите прочитать мой роман…
Мне тоже было жаль. Я сказал ей это и, чтобы соблюсти правила вежливости, уверил в том, что самое большое мое желание — прочесть ее произведение.
Она вяло улыбнулась и попросила меня позвонить ей по телефону сразу, как закончу чтение.
Я пообещал.
Тогда она высвободилась из моих рук и взяла с письменного стола большой конверт.
— Я даю вам первый экземпляр, — сказала она, возвращаясь ко мне. — Я его не перечитывала и не правила. Но внесла кое-какие изменения в копию, сейчас у меня нет времени пересмотреть и записать начисто.
У меня создалось впечатление, что она чуть жива от страха и хочет от меня поскорее избавиться. Я, со своей стороны, тоже не особенно стремился столкнуться с ревнивым соперником, поэтому поспешил согласиться и попросил у нее номер телефона.
Она взяла карандаш и написала несколько цифр на желтой бумаге конверта, который сунула мне в руки. Она буквально выгоняла меня, а я и не стремился остаться.
Поспешно взяв свою шляпу, я направился к двери.
В момент, когда я ее открывал, Элси бросилась мне на шею, быстро поцеловала в губы и прошептала: «Мне очень жаль, Бретт». На ее глазах блестели слезы.
— Мы еще увидимся, дорогая, — сказал я со смехом. — В следующий раз вы придете ко мне, и никто нам не помешает.
Она кивнула головой и улыбнулась сквозь слезы. Дверь за мной закрылась, и я спустился на лифте.
В этот поздний час улица была пустынной, но, пройдя по Третьей авеню, я вскоре поймал свободное такси. Дал шоферу адрес отеля «Беркшир», Пятьдесят вторая улица, и в дурном настроении откинулся на спинку сиденья, держа рукопись Элси Мюррей на коленях.
В отеле я пересек холл, никого не встретив, не глянув в сторону конторки администратора, и вошел в лифт.
Ключ был у меня в кармане, я вошел в номер, уселся в кресло с зажженной сигаретой в зубах и не спеша открыл конверт. Оттуда я извлек стопку листков, на первом из них прочел название, напечатанное заглавными буквами: