— Какова из себя его дочь? — с любопытством спросила Виола. — Она хорошенькая?
— Она определенно привлекала мужчин на борту, — ответила миссис Стерлинг после паузы. — Мы ее совсем не видели. Она отказалась от всех моих приглашений — очевидно, вечера в каюте казались ей скучными. Конечно, у нее и Беатрис нет ничего общего… Но ее отец был самым популярным человеком на корабле. Во время путешествия мы почти постоянно были партнерами по бриджу, он прекрасный игрок.
Тут она умолкла — дверь в комнату распахнулась и к ним ворвалась какая-то девушка.
— Вот и Беатрис, — с любовью и гордостью объявила миссис Стерлинг.
Внезапно снова ощутив неприязнь к мисс Дайвз, Виола осмотрела девушку критическим взглядом. Она сразу решила, что Беатрис не обладает ни красотой, ни эффектностью. Она была высокой и крепко сложенной, с круглым лицом; избежать ярлыка «глупышки» ей позволяли только совершенный цвет лица и его смышленое выражение. Ее волосы были темными, густыми и настолько прямыми, что им просто немного придали форму.
Эта девушка была безупречным образцом цветущего здоровья и юности, и ей на самом деле удалось придать себе некоторые признаки царственного величия. На тот момент Виола приписала это впечатление тому, как та была одета. В то туманное утро, когда тротуары были покрыты грязью, свободное белое пальто с широким воротником и оторочкой из лисьего меха, белая меховая шапочка и объемный пучок ландышей, который Беатрис приколола к своей муфте, делали ее существом слишком необычным и шикарно одетым, чтобы она оказалась простолюдинкой.
Это было прихотью ее отца — она не должна была носить цветную одежду, пока ей не исполнится двадцать один год. Не зная причины такого роскошного наряда, Виола выдала лучшую реакцию светской девушки в ответ на представление миссис Стерлинг. Беатрис, слишком застенчивая, чтобы просто быть самой собой, попыталась подражать ее манерам.
— Собираетесь присоединиться к веселой старой группе каторжников? — спросила она. — Определенно нездоровая идея, не так ли?
Миссис Стерлинг улыбнулась, перехватив взгляд Виолы.
— Скоро вы перейдете на «ты», — предсказала она. — Кстати, Беатрис, мисс Грин снимается в кино.
— О, это правда? — воскликнула Беатрис, позабыв про свою позу. — Это действительно правда? Как воодушевляюще! У вас есть контракты, дублеры и всякое такое?
— Да, всякое такое, — заверила ее Виола. — А вы ходили по магазинам?
— Да, я успела изучить Селфриджес — совсем одна. Это было чудесно. Никаких камер. Никто не узнавал меня. Я чувствовала себя свободной, как птица. Я позволила бедному старому слону Маку ускользнуть.
Виола заметила панику, которая промелькнула в глазах миссис Стерлинг, но лицо и голос у той остались спокойными.
— Мак вернулся с тобой? — спросила она Беатрис.
— Да. Я снова подобрала его на улице, на машине.
— Пришли его ко мне, хорошо? А теперь ты можешь попрощаться с мисс Грин.
Виола надеялась ускользнуть, прежде чем она будет вынуждена наблюдать за неприятной сценой, но детектив вошел в будуар почти сразу после того, как Беатрис вышла оттуда. Он был плотным шотландцем с высокими скулами и копной рыжеватых волос.
— Что случилось, Мак? — спросила миссис Стерлинг.
— Два охранника из магазина все время следовали за ней по пятам, — ответил тот. — Я предупредил их, чтобы они обращались с девочкой осторожно.
Миссис Стерлинг улыбнулась, а затем протянула Виоле руку на прощание.
— Если вы примете меня, я позабочусь, чтобы ваша дочь меняла свои характеристики дважды в неделю, — пообещала девушка.
Как только Виола вышла из отеля, она поспешила к ближайшей телефонной будке и набрала номер Фома. В состоянии охватившего ее ликования и радостного возбуждения она чувствовала, что должна поделиться новостями о своих блестящих перспективах. Однако, к ее разочарованию, клерк офиса «Гердлстон энд Гриббл» сообщил ей, что Алан отправился на север по делам.
К тому времени, как она вернулась к себе в номер 15, она снова стала размышлять трезво и была подавлена. Когда она огляделась вокруг, то, несмотря на скудность и убогость обстановки, представила свою комнату, как островок безопасности. Ее стали одолевать сомнения, правильно ли она поступила, согласившись на работу у Стерлингов и приняв на себя соответствующую ответственность. Инцидент в Селфриджес, казалось, указывал на два факта: во-первых, вопреки мнению ее матери, Беатрис возмущал постоянный надзор и, во-вторых, Виола была уверена, что она попытается повторить эту выходку.