— Тогда мне не стоит приглашать его завтра на обед, — продолжил Кросс.
Хотя Стерлинги предпочитали принимать его в своей гостинице, иногда он организовывал их времяпрепровождение по вечерам. Это был первый случай, когда ему удалось пригласить их на обед, и Виола также была приглашена.
Она не могла с энтузиазмом ответить на приглашение, потому что у нее начинало возникать желание реального, настоящего общения. Здесь ей приходилось развлекать Беатрис или выступать в качестве слушателя Кросса, в то время как от мистера и миссис Стерлинг ее отделяла пропасть. Ее собственная острая тоска, пронзившая ее при мысли о Фоме, побудила ее проявить сочувствие по отношению к Беатрис.
Задавая Кроссу вопрос, Виола с надеждой упомянула в разговоре его имя:
— Вы в последнее время видели Алана Фома?
— Нет, — ответил тот. — Разумеется, он каждый день звонит мне.
— Я бы хотела снова встретиться с ним. Он купил мне обед, когда я была голодна.
— Грини! — в ужасе воскликнула Беатрис. — Ты же говоришь это не всерьез?
— Не всерьез? Тогда взгляни на мою фигуру… Разве тебе не хочется тоже быть бедной?
— Кто такой этот Алан Фом? — спросила миссис Стерлинг.
— Это парень, который пытается найти Эвелин, — объяснил Кросс. — На самом деле, я бы хотел узнать мнение кого-то другого о нем. Вы знаете, насколько я ценю ваше мнение. Мне чужды условности… Быть может, я приглашу его на наш обед?
— Пожалуйста, — великодушно согласилась миссис Стерлинг. — После я поделюсь с вами своим впечатлением о нем.
Получив приглашение, Фом не был впечатлен неким покровительством со стороны своего клиента. Он повидал слишком много богатых людей, корчившихся, словно на горячих углях, чтобы питать уважение к богатству. Он пообещал быть на обеде только по той причине, что надеялся снова увидеть Виолу.
И вот прекрасным морозным и ветреным утром под ясным зимним небом он шел по набережной вдоль реки. Поднявшись на холм до Стрэнда, он ощутил приподнятое настроение, и оно стало еще лучше, когда у входа в отель «Савойя» он увидел Виолу.
— Я думала, вы никогда не придете, — сказала она ему. — Я ждала тут, чтобы поговорить с вами наедине. Скажу по секрету, у богатых уединенная жизнь. И теперь мы с вами принадлежим к одной профессии — я тоже детектив.
— Расскажите мне все об этой работе, — потребовал Фом.
— Не сейчас. Позже. Кросс уже здесь.
Подлетев к ним, словно торпеда, Кросс схватил его и проводил к семье Стерлингов. Пока Фом пил херес, он понятия не имел о том, что миссис Стерлинг изучает его реакцию на свои замечания. В свою очередь он сделал для себя вывод, что это приятная, спокойная маленькая женщина без каких-либо особенностей.
За обедом Фома посадили между девушками, и он сначала обратился к Беатрис, чтобы выполнить свой долг и покончить с этим. Как раз когда он тщетно пытался вспомнить название новой картины Роберта Тейлора, она спасла ситуацию, заговорив о политике. Когда вскоре Беатрис потребовала от него обосновать свои утверждения, Фом обнаружил, что она знает об этом предмете больше него самого и что он не может отделаться общими фразами.
Он почувствовал облегчение, когда Рафаэль Кросс вдруг решил напомнить о себе. Обрушившись на своих гостей, он управлял беседой так, что она постоянно крутилась вокруг него. Так как он устроил этот обед, Кросс был центральной фигурой и будто заставил их вращаться вокруг своей оси. Он был в прекрасной форме и отлично изображал беззаботного человека, рассыпая свои лучшие остроты и заставляя их смеяться.
Внезапно он умолк, не окончив фразы, отвлеченный тем, что чей-то высокий голос произнес его имя:
— Ну и ну! Да это же Рэйф Кросс!
Все его гости обернулись и посмотрели в том же направлении, что и он. Высокая худая женщина, среднего возраста и с проседью, приближалась к их столу. Она была одета как обычный опытный американский турист. Ее костюм был хорошо скроен, а ее шляпка была модной и располагалась на тщательно завитых волосах под правильным углом. Ее вуаль определенно была новой, туфли и сумочка сочетались по цвету с ее одеждой. Ее утонченность, однако, накладывалась на простую основу — кожа была загорелой, а глаза окружали морщинки, появившиеся под влиянием солнца и ветра прерий.
Лицо Кросса осветилось приветственным выражением. Вскочив со стула, он обнял женщину за широкие плечи и порывисто расцеловал ее, словно мальчик.
— Нелл, — воскликнул он, — Нелл Гейнор! Ни на день не постарела. Ты совсем не изменилась.