Когда он думал об их недолгой встрече в отеле Савой, ему не давало покоя неясное воспоминание, которое досаждало ему, как прикосновение волос к щеке. В отличие от идеального свидетеля по делу об убийстве, он не мог отчетливо вспомнить все, что было сказано. И все же он смутно осознавал некое несоответствие — само по себе незначительное, — которое могло стать значимым, будучи связанным с другой позабытой мелочью.
У него было чувство, будто Нелл пыталась рассказать ему о том, что она сказала перед своей смертью, и что ее слова были бы последним звеном в решении тайны исчезновения Эвелин Кросс.
Глава XI. Утечка информации
В то время как агенты Фома преследовали неуловимых блондинок в западной части страны, трагические события медленно надвигались на квартиру Рафаэля Кросса…
Очевидно, интуиция не предостерегла его об их приближении. Казалось, он полностью отошел от шока, вызванного смертью Нелл Гейнор, а также стоически смирился с длительным отсутствием своей дочери. Впрочем, хотя создавалось впечатление, что он пребывает в отличном расположении духа, это не ввело в заблуждение проницательную Беатрис.
— В сердце у него уныние и страдание… и вокруг себя он распространяет уныние и страдание, — поделилась она с Виолой. — Я чувствую это всякий раз, когда он находится рядом. Вы заметили, что он смеется, но смех не отражается в его глазах? Не думаю, что он хоть на минуту забывает об этом.
— Значит, он умело притворяется, — признала Виола.
Будто бы в оправдание ее комплимента Кросс снова доказал свою отстраненность, решив устроить небольшую вечеринку в своей квартире, оставшейся без хозяйки. Впрочем, его гостеприимство было не совсем добровольным и было вызвано тем, что миссис Стерлинг выразила желание увидеть его отель.
— Мне интересна обстановка вокруг тех людей, которые мне нравятся, — сказала она.
— Моя квартира очень простая по сравнению с вашей, — предупредил ее Кросс. — Всего лишь комнаты с обслуживанием. Я хотел просто какое-нибудь спокойное место, где я мог бы расслабиться, и куда Эвелин могла бы пригласить своих друзей выпить.
— Но я хотела бы увидеть вашу квартиру.
— Сочту за честь. Скажем, завтра вечером?
Виола была сильно раздосадована необходимостью участвовать в этой встрече. В подобных случаях выхода в общество — когда Беатрис сопровождали родители — девушке не требовалась официальная защита, поэтому и Виола, и детективы освобождались от своих обязанностей.
Когда Стерлинги добрались до отеля, Кросс проводил их непосредственно в ресторан. Он придирчиво выбрал блюда и добавил в меню вина, в то время как менеджер взял на себя ответственность за приготовления. По окончании ужина миллионер и его жена настояли на его представлении, чтобы он мог принять от них поздравления, а дамы могли принять от него букетики орхидей.
Виола, которая осталась в стороне от этих цветочных подношений, наблюдала за этой маленькой церемонией с несколько натянутой улыбкой. Однако атмосфера в обществе оставалась сердечной, и, поднимаясь на верхний этаж здания для осмотра квартиры Кросса, Стерлинги пребывали в благосклонном настроении.
По своему обыкновению миллионер не высказал никаких замечаний, однако принял сигару от хозяина квартиры в знак своего одобрения. Пока он курил, Стерлинг со скрытой полуулыбкой наблюдал за женой и дочерью. Миссис Стерлинг была на редкость несдержанной и настаивала на том, что всем очарована. Ее можно было принять за невесту, осматривающую свой будущий дом, когда она порхала по квартире, привлекая внимание дочери к деталям, которые не отличались новизной, и с интересом задавая вопросы об обстановке квартиры.
— Я очарована, — объявила она. — Она идеальна.
— Не идеальна. Здесь нет хозяйки. Не я должен делать это, — возразил Кросс, прекратив разливать кофе.
— О, бедный вы, бедный… Позвольте мне…
— Нет, я сохраню для нее ее местечко, чтобы она делала это снова.
Затем, чтобы вознаградить энтузиазм миссис Стерлинг, он ответил на ее невысказанный вопрос и назвал то единственное, что она хотела знать, — стоимость арендной платы за квартиру. Та была возмущена, услышав сумму.
— И только-то? Уильям, ты слышал? Подумай, сколько нам приходится платить ни за что.
— Это называется «королевский люкс», — напомнил ей муж.
— Не имеет значения, как это называется. Отвратительно, что на нас всегда наживаются. Я часто задаюсь вопросом — за что мы платим?
— За свою нескромность, — усмехнулся Стерлинг и добавил: — Когда женщина признается прессе, что она выбила из своего отца целое состояние в одних только бриллиантах, вполне очевидно, что она не мелочится.