Никто и никогда не смеялся над миссис Стерлинг, так как, несмотря на свой приятный характер, она имела острое чувство собственного достоинства. Оправдывая свое отсутствующее чувство юмора, она безоговорочно откликалась на призыв оказать поддержку. Несмотря на то, что отвращение в ее темных глазах показало, каково ей было осознавать этот неприятный долг, миссис Стерлинг твердо сказала своему мужу:
— Уилл, мы должны немедленно отправиться к этому бедняге.
Миллионер пожевал губу и невнятно запротестовал:
— Не уверен, что нам там будут рады. Кросс может быть обижен на нас.
— Почему?
— Мой дорогая, мы посоветовали его позвонить в полицию. Возможно, это печальное последствие этого поступка.
— Тогда я пойду одна.
— Нет-нет, конечно, я поддержу беднягу.
Выходя из комнаты, миссис Стерлинг обернулась, чтобы сказать Виоле:
— Мы все едем в «Ритц» на обед с очень старыми бостонскими друзьями. На это время вы будете свободны, мисс Грин, на случай, если вы хотите провести какие-то личные встречи.
Не догадываясь, что Беатрис следит за ней, Виола не стала скрывать своего облегчения. Этим утром она не чувствовала абсолютно никакого расположения к Стерлингам, потому что они, казалось, требовали к себе более привилегированного отношения, чем к людям с меньшими доходами. Сразу после того, как миллионер и его жена отправились в отель Рафаэля Кросса, Виола бросилась в свою комнату и позвонила Алану Фому.
К ее разочарованию его секретарь сообщил ей, что Фом еще не явился в офис. Виола чувствовала такое нетерпение, что не захотела оставить сообщение, и вместо этого вызнала его домашний адрес. Она не осознавала степень своей дерзости, пока мало обнадеживающий женский голос с неохотой не признал, что ее соединили с Хайгейтом.
— Могу ли я поговорить с мистером Аланом Фомом? — спросила она.
— Нет, не можете, — отрезал голос. — Вы снова из офиса? Я ведь уже сказала вам: мой сын спит, и я не собираюсь его будить. Он всю ночь отсутствовал по делу фирмы.
— Я не из офиса, — возразила Виола. — Это просто… друг. Вы попросите его позвонить мне?
— Позвонить кому?
— Грини.
Когда было уже поздно поправляться, Виола пожалела, что не сказала «мисс Грин» вместо того, чтобы выпалить свое шутливое прозвище. Поскольку обладательница сурового голоса была определена как мать Алана, она почти ожидала услышать, как та кусает провод от недоуменной ярости. Поэтому она была тем более удивлена, когда миссис Фом заговорила с ней по-дружески.
— Я передам ему ваше сообщение при условии, что вы сделаете кое-что для меня. Сделайте так, чтобы он пригласил вас на обед и проследите за тем, чтобы он хорошо поел. Алан не такой стойкий, как он думает. Он остался с тем беднягой, чья дочь была убита, и вернулся домой только под утро. Об этом деле написано в газетах, так что я не раскрываю тайны.
— Я накормлю его, — пообещала Виола, а затем высказала свое мнение о том, что больше всего заинтересовало ее в объяснении миссис Фом. — У него слишком хорошее воображение, чтобы быть стойким.
— Я удивлена, что слышу это от вас. Вы единственная, кроме меня, кто это заметил. Вы знаете, его сердце отдано секретной разведывательной службе, но он так и не смог разобраться с трудностями немецких конструкций. Если ничего не изменится, договоренность об обеде остается в силе. Скажем, пусть это будет плотный обед, ведь он только выпьет чашку кофе на завтрак, раз встанет так поздно. Какое место встречи мне сообщить ему?
Виола назвала скромный ресторан, в котором они с Фомом обедали в прошлый раз, и миссис Фом повесила трубку с довольной улыбкой.
«Не охотница за деньгами», — заключила она.
Когда Виола вошла в гостиную Беатрис, та встретила ее с напряженной улыбкой. Она знала, что ее компаньонка воспользуется кратким периодом свободы, чтобы возобновить свою личную жизнь, о которой она упоминала лишь изредка в волнующих коротких фразах. Хотя Виола ничего не сказала ей о своей встрече, выражение ее лица позволяло предположить, что таинственное мероприятие было назначено на ближайшее время.
— Обедаешь вне дома? — небрежно поинтересовалась Беатрис.
— Да, — ответила Виола. — А что запланировано у вас?
— Ты имеешь в виду бостонских друзей? О, близкие нам по духу. Они, вероятно, наскучили бы тебе.
Виола не заметила ноток обиды в голосе Беатрис, так как ее собственные мысли вернулись к преступлению.