Кристина вздрогнула.
— Нет, — объявила она, — я не смею этого сделать.
Внезапно Стерлинг поднял голову и посмотрел на Виолу.
— Кто-то, кому она доверяла, — повторил он.
Это подразумеваемое обвинение вынудило Виолу взорваться.
— Если вы имеете в виду меня, — воскликнула она, — то это чудовищная ложь. Я любила Беатрис. Но что толку говорить вам об этом! Я требую справедливого отношения. Я должна рассказать обо всем этом кому-то еще, просто чтобы очистить свой разум. Я рассказываю историю, в которую сама не могу поверить. И, тем не менее, это правда… Я хочу видеть Алана Фома.
— Вы встречались с ним, — пояснил Кросс, чтобы освежить память Стерлингов. — Частный детектив, которого я нанял, чтобы найти Эвелин. Никуда не годится.
— Но я должна увидеть его, — настаивала Виола.
— Вы можете увидеться с ним здесь, — уступил Стирлинг. — Дон устроит вам встречу.
Когда Виола повернулась, чтобы уйти, Кристина мягко спросила у нее:
— Вы позавтракали, мисс Грин?
— Нет, — ответила Виола.
— Тогда сейчас же спускайтесь в ресторан.
— Я не могла есть.
— Она завтракала, — Кросс кивнул в сторону Кристины. Его отрывистое замечание подавило подступающую истерику Виолы.
— Простите, — пробормотала она. — Я не хотела разыгрывать из этого трагедию. Конечно же, я пойду.
Немного позднее, когда девушка пыталась съесть грейпфрут, Дон доставил ей сообщение от Фома. Глаза молодого человека запали от недостатка сна, а голос был мрачным.
— Твой парень может уделить тебе десять минут. Он придет прямо сейчас. Предупреждаю, не стоит обсуждать секреты. Я могу оказаться поблизости.
Эта перемена в отношении к ней дружелюбного студента колледжа обеспокоила Виолу мыслью о том, не отнесется ли Фом к ней с тем же подозрением, что и остальные. Не в силах закончить свой завтрак, девушка прошла в свою гостиную. Когда она услышала шаги Фома за дверью, то попыталась принять позу беспечного равнодушия, но в этом ей помешало то, что в ее брюках не было карманов. Девушка вставляла сигарету в мундштук, когда Фом вошел в комнату.
Виола сложила губы, чтобы засвистеть, но мгновенно позабыла об этом, как только встретила его взгляд — он укрепил ее надежду на то, что Фом будет на ее стороне, доверяя ей и заботясь о ней. К разочарованию Виолы, ее демонстративное равнодушие дало сбой, и, обвив руками шею детектива, она разрыдалась на его плече. Но затем, как раз тогда, когда Фом ликовал при мысли о том, что держит Виолу в своих объятиях, девушка оттолкнула его.
— Ну и дура, — сказала она. — Я никогда не думала, что стану плющом, обвивающимся вокруг дуба. Я ненавижу плющ. Это ужасное цепляние… О, дорогой мой, я оказалась в такой ужасной ситуации. Но ты ни за что не поверишь в мой рассказ.
— Выкладывай.
— Так может сказать стоматолог… и честный человек. Что ж, начнем.
Приступив к своей истории, Виола внимательно наблюдала за лицом Фома. Его глаза вспыхнули внезапным волнением, когда он услышал об исчезновении Беатрис, но в остальном он оставался отчужденным и задумчивым. Прервавшись, она с отчаянием спросила у него:
— Ты веришь мне?
— Приходится, — ответил Фом. — Все это слишком тонко и запутанно, чтобы быть твоей выдумкой. Ты могла бы придумать что-нибудь получше… Честно говоря, я ужасно расстроен из-за Беатрис. Милое дитя. Никакого высокомерия.
Вспоминая обед в Савойе, Фом позабыл о поражении, которое потерпел в споре о политике, однако он помнил юношескую свежесть наследницы, искреннюю высокую оценку поданного торта-мороженого и ее робкое благоговение перед Виолой.
— Есть ли какая-то надежда вернуть ее? — спросила Виола.
— Зависит от обстоятельств, — сказал Фом. — Если ее похитили настоящие преступники, это не слишком хорошо, тем более, если ее родители не станут звонить в полицию. Это глупая игра, в которой нельзя выиграть. Но это естественно, ведь случай Кросса потряс их… С другой стороны, если существует какой-то заговор, связанный с Померанией Хаус, где все это началось, то заинтересованные стороны будут вынуждены оставаться на месте и вести себя, как ни в чем не бывало. Если они не профессионалы, то они выдадут себя. В таком случае ее можно бы было вернуть.
— Как?
— Если бы они могли доказать чье-то подозрительное поведение, то этому человеку пришлось бы связаться с остальными. Это не может быть делом рук одного человека, и все они должны держаться вместе. На самом деле, я так и не был вполне удовлетворен окончанием этого первого дела.