Женщина не спеша подняла взор, на мгновение встретилась взглядом с Азаиром и ему показалось, что во взгляде блеснуло изумление.
– Азаир, это Айда. Надеюсь, вы поладите. Не обижай её. Не то будешь иметь дело со мной, – продолжил Джед полушутя-полусерьезно.
Азаир медленно, как во сне, перевёл глаза на короля, слегка поклонился в знак согласия и буркнул, обращаясь уже к женщине:
– Идем.
Айда приподняла бровь, но промолчала. А про себя сделала отметку, что манерами этот наемник не отличался. Впрочем, как и большинство воинствующей братии, хозяйничающей во дворце.
*****
Они прошли вереницу комнат – он впереди, не оглядываясь, она чуть сзади. «Если я сейчас куда-нибудь сверну, он меня даже не остановит», – подумалось Айде и она едва совладала с искушением незаметно улизнуть. Ей пришлось призвать на помощь все свое самообладание, чтобы продолжить путь по бесконечным коридорам необъятного дворца вслед за черной тенью наемника. Ее проводник попыток заговорить не делал, и у женщины предостаточно времени, чтобы предаться своим мыслям.
«Просьба» короля была неожиданной. Сказать, что Айда была удивлена, когда ее вызвали, значит ничего не сказать. О ней практически не вспоминали с тех пор, как она несколько лет назад по воле судьбы оказалась «при дворе». Иногда ей, как и другим женщинам, было дозволено появляться на приемах. Порой (на тех же приемах) она обменивалась парой фраз с самим правителем. Но на этом все. На какой-либо другой контакт с королем, кроме словесного, рассчитывать не приходилось. Как женщина она его не интересовала (впрочем, «не-интерес» был взаимен). То, что ей даже не дали привести себя в порядок перед аудиенцией, было скорее закономерно. Звали не для постельных утех. Но для чего? Айда была готова ко всему, кроме того, что ей придется стать сиделкой. Она тщательно вслушивалась в интонацию, пытаясь определить, действительно ли речь лишь об услугах служанки (личная охрана короля воздержанием обижена не была), но как ни старалась, ничего подобного в речи или жестах короля не промелькнуло. И она вполне успокоилась. Пока не увидела его. Глава безопасности. Он мелькал черной тенью вблизи короля или своих людей. И до этого момента Айда видела мужчину лишь издалека. Зато слышала о нем предостаточно. Обделенные вниманием правителя женщины любили делить между собой мужчин, оказывавшихся поблизости и, судя по количеству слухов, этот был лакомым кусочком. Последние сутки все только и гудели о попытке переворота и успехе охраны короля. Поговаривали, что он спас правителя, собственноручно сломал шею кому-то из заговорщиков, устранил изменников, но о ранении Айда не слышала ни слова.
Она украдкой разглядывала спину мужчины. Высокий (без каблуков она будет ему едва ли по плечо). В меру раскаченный. Широкий разворот плеч. Рельеф мышц угадывался под рукавами рубашки, а то, что было ниже пояса, выглядело очень даже… На одном из поворотов Айда так увлеклась, что едва не влетела в мужчину и вскользь задела плечо. Он лишь недовольно скривился, а женщина, мысленно отругав себя за легкомыслие, смогла убедиться, что под рубашкой скрывается железо, а не мышцы. И заодно почувствовать легкий мужской запах, от которого даже ее сердце пропустило удар. Он пах костром, легким дымком каких-то трав и ветром… Это был неповторимый аромат вольного, сильного мужчины, укротить которого – да что укротить, хотя бы заставить взглянуть на себя – желала бы любая. Что ж, понять стремления изголодавшихся женщин было легко. Здесь и экземпляры попроще были нарасхват, а заполучить такой образчик мужской красоты – несбыточная мечта каждой. Некоторые отчаявшиеся сами просились в общий гарем, которым пользовалась охрана короля. Там-то мужского внимания хватало. Молодые, горячие самцы часто спускали пар в обществе красавиц. Иногда даже образовывалось некое подобие пар. Вот только женились воины всегда на своих, свободолюбивых и строптивых девах песков. И как бы наложницы не старались, не тешили себя надеждой, этого было не изменить.
Никто толком не знал, пользовался ли глава безопасности услугами гарема. Уж слишком много слухов витало вокруг этого мужчины, некоторые утверждали, что спали с ним, другие откровенно смеялись над этими утверждениями. А уж какие только витиеватые теории ни развивались о предпочтениях мужчины… Айда лишь иногда слышала обрывки разговоров и никогда не интересовалась подробностями. Зачем? Ни в верхнем, ни в нижнем гареме у нее не было никаких шансов. Она была старше большинства, да и ублажать мужчин считала ниже ее достоинства. А что-то иное здесь и не предполагалось. Однако, Айда не убивалась и не плакала в подушку. В этом дворце она оказалась после того, как попала в плен. Её отец был разорен и умер в горе, муж убит, а она – представительница древнего знатного рода и до недавнего времени весьма влиятельного – подарена королю. Благодаря своему происхождению, да и возрасту тоже – а ей уже ближе к сорока – Айда находилась на особом положении. Была кем-то вроде пленной гости. К ней относились с почтением: никаких претензий, но и никаких перспектив. В пределах дворца женщина была предоставлена сама себе и по большому счету, она была благодарна королю, что тот не продал, передарил ее дальше или не убил. Айду оставили в покое, ни к чему не принуждали – а это уже было не мало. Она все еще с ужасом вспоминала, как ее собственный муж – тот, кто был обязан ее всем, кого она по наивности когда-то любила – надел на нее рабский ошейник. Пытался, продав ее, спасти собственную шкуру. Вот только ничего не вышло. Дар был принят, но и жизнь забрали. У нее на глазах. Впрочем, Айду это уже не трогало. Ее мир рухнул, прежняя жизнь ушла безвозвратно, вера в любовь тоже. Лишь по счастливой случайности она сейчас здесь – хоть и не на свободе, но живет в относительной роскоши, – а не где-то в трущобах исполняет прихоти всех желающих… Поэтому будучи даже самой безнадежной из всех женщин королевского гарема, Айда никогда не хотела ничьего внимания. И прекрасно помнила, что за привлекательной внешностью может скрываться уродливая душа. Ее собственный брак оказался лучшим лекарством от романтических иллюзий.