Каро еле сползла с алтаря, наглухо укуталась в плащ, еще хранивший аромат мужчины. От запаха ее вновь бросило в дрожь, колени подогнулись, и женщине пришлось опуститься на ступени, чтобы перевести дух. Кое-как совладав с собой, она осмотрелась вокруг. Пояс и клинки – чистые, без единой капли крови, словно только что из огня – лежали в двух шагах. Остальных вещей не было. Лишь небольшая горсть пепла. По лицу Верховной Жрицы скользнула улыбка. Князь навел порядок, а заодно и избавился от улик. Довольно рационально для безумца, с которым она по неосторожности связалась этой ночью.
Весь последующий день женщина провела у себя. Нужно было избавиться от отметин на стратегически важных местах и, главное, набраться сил. Сейчас она даже на ногах толком не стояла, какие уж обязанности и выход на публику. Жрица запретила ее беспокоить, и, все же, неугомонный Рэй не преминул нарушить запрет (он, видите ли, не в ее подчинении и может делать что и когда хочет). Передал что-то не особо важное от Верховного Жреца, а сам выпытывал все ли в порядке, скользнул взглядом по шее жрицы (следы от светящихся пальцев ей замаскировать сразу не удалось), многозначительно усмехнулся и, кажется, немного помрачнел. Но Каро было не до него. Ей пришлось даже повысить голос, чтобы выставить наглеца. А после упав на подушки, по новой пережить всю предыдущую ночь. Она с кропотливостью и дотошностью Верховной Жрицы по секундам перебирала все, что было между ними. Вспоминала мельчайшие детали. Вновь загораясь, куталась в плащ, вдыхала дурманящий аромат, но продолжала копаться в мелочах. И не могла представить, где и что ей следовало сделать иначе. Он приказывал, а она подчинялась. Все, как хотел. И даже больше. Но, все же, что-то неуловимое, какой-то неприятный осадок, терзал ее душу. Мужчина хотел, был доволен… И это звучало гораздо холоднее, чем то, что испытала она сама. Он должен был жаждать, наслаждаться, обожать, молиться на нее. Хорошо, последнего от самого Князя ожидать было бы глупо и самонадеянно. Но ведь довести мужчину до чего-то более страстного, чем простое «доволен», она способна? И он был страстен до безумия, но какой-то ледяной страстью, к которой она, Верховная Жрица, не имела никакого отношения.
За раздумьями Каро сама не заметила, как провалилась в тяжелый беспокойный сон. Воспоминания переросли в видения. Глаза с вертикальными зрачками, нож у груди и свечение преследовали ее всю ночь. Женщина металась, стонала, как в горячечном бреду, вымокла насквозь и, тем не менее, по утру чувствовала себя гораздо лучше. Настолько, что смогла вернуться к своим обязанностям. А вечером ее ждал щедрый дар. Не ей лично, а храму, но сути это не меняло. Правитель выражал благодарность. У женщины сердце сжалось от тоски… и облегчения. Принимая дары через посланника, она вдруг отчетливо поняла: повторения не будет. И от осознания этого Каро хотелось разреветься, как маленькой девочке, которой показали и тут же спрятали конфетку. Но, с другой стороны, разумом женщина понимала: самое лучшее – прекратить все, пока не успела подсесть на этот наркотик. А она непременно подсядет и очень быстро. Станет зависимой и лишится всего. Потому что Ему такая женщина и жрица не нужны. Так что, проглотив подкатывающие слезы, Верховная Жрица приветливо улыбнулась посланнику и произнесла те самые слова благодарности, которые и следовало произносить, когда правитель проявляет милость к своим подданным. Спокойно, с достоинством и без каких-либо завуалированных намеков на произошедшее. То, что их ночь должна остаться лишь между ними, было само собой разумеющимся. Каро чувствовала, что воспоминания об этом безумии будут терзать ее еще очень и очень долго, но делиться ими с кем-либо, даже если бы и захотела, вряд ли смогла. Это было не для чужих ушей.