— Люди, — говорила Она мне когда-то, — которые хотят быть вместе, просто будут вместе. Без штампов в паспорте. Им не нужны доказательства любви. Им нужна только любовь. Кроме того, узаконив брак, вы надеваете на себя оковы, которые потом труднее сбросить.
Конечно же, тогда я возмущался Её свободолюбием, но терпел. А потом принял правила свободных отношений. Наверняка Она понимала, что и мне будет плохо. Ведь как ни крути, мы хорошо чувствовали друг друга.
Я же тоже не идеал.
Ну, вот, всё же не сдержался и засмотрелся на фигуру удаляющейся официантки. Траекторию моего взгляда сразу же отследили, и меня ждал абсолютно обоснованный укоризненный взор.
— А что? Мы были бы отличной семейной парой, не находишь? — лучшая защита — нападение, решил я. — Ты бы не прекращала, скажем так, общаться с другими, а я шастал бы по «официанткам», «медсёстрам» и прочим.
Она рассмеялась, оголив ровные белоснежные зубки.
— Да-да, и не забудь про «учительниц» наших детей, когда они пойдут в школу!
— Непременно, при условии, что «воспитательницы» детского сада не будут ревновать.
Довольные проведённым вечером, мы вернулись в автомобиль. Вскоре непринуждённая беседа переросла в поцелуи и нежности. Какое-то время мы, обнявшись и держась за ладони, наблюдали за неспешно двигающимися за окном ночными улицами, перекрёстками и домами. Нет ничего приятнее, чем помолчать в компании родного человека. Мы оба понимали это и ценили мгновения гармонии. Нас не волновали заботы и невзгоды. Они где-то там, снаружи щита наших отношений. Важно, что здесь и сейчас мы вместе.
Машина завернула в знакомый двор, и сердце уколола грусть. Совсем скоро нам придётся расстаться. Да, я не питал иллюзий. Мы не поженимся, не заведём детей, не встретим вместе старость. Мы не растворимся в семейной рутине, не поссоримся на бытовой почве. Наш удел — нечастые, но яркие свидания.
Однако… мы всё равно вместе. Спустя дни и расстояния мы снова тянемся друг к другу, чтобы убедиться, что ещё не конец. Что наш огонь не угас.
Тотем наших отношений — мотылёк. Живёт недолго, но ярко. Сколько таких мотыльков уже сгорело? А скольким только предстоит? Не знаю, но каждое очередное свидание воспринимаю как последнее. Кто знает, вдруг и правда мы больше не увидимся?
Шофёр открыл для Неё дверь, и Она подала ему руку. Я почувствовал негодование, ревность и желание сделать выговор, но передумал. За всё время нашего короткого знакомства он вёл себя исключительно профессионально и не заслужил подобного.
Я рассчитался с водителем, поблагодарил за хорошую службу и отправил домой. Больше я не нуждался в его услугах. Ни сегодня, ни когда-либо ещё. Если уж брать судьбу в руки, то во всём.
Она ждала меня. Глаза возлюбленной излучали теплоту. Я приобнял Её за талию. Поцелуй обжёг губы, подарил надежду, распалил сердце. Этот дом больше не казался мне бездушной холодной коробкой. Его изъян был мне хорошо знаком, и, тоскливо вздохнув, мы направились на пятый этаж по лестнице.
Я шёл немного позади. Разумеется, специально. Манящие покачивания Её упругих бёдер… О, что же они со мною делали!
Когда мы подошли к двери, и Она принялась открывать её, я прислонился к Ней. Медленно убрал локоны в сторону и поцеловал в шею. Потом ещё чуть выше. И ещё.
Она замерла, подала голову немного в сторону, чтобы я не останавливался. Мои руки скользили по Её божественно сложенному телу. Она развернулась, губы вновь обожгло. Сердце искрило страстью. В глазах померкло — мы провалились сквозь открытую дверь на пол квартиры.
Я нежился под тёплым одеялом. Сберегая последние остатки грёз, не спешил открывать глаза. Вдруг почувствовал шевеление и в приятном предвкушении придвинулся ближе.
Губы стали влажными. Потом щека. Её волосы приятно щекотали лицо. Но в какой-то момент я заподозрил неладное, разлепил веки и увидел возмущённую мордочку кошки.
— Фу, блин! — в расстроенных чувствах я спихнул Мурку с кровати. — Кыш.
Обиженное животное чёрной молнией метнулось из комнаты, а я принялся вытирать одеялом лицо.
Чувствовал, что сегодняшний сон был особенно интересным. Но встреча с кошкой, видимо, перевозбудила нейроны мозга, и висевшее на одной ниточке воспоминание сорвалось в бездну забвения.