Встав, первым делом открыл сплошную рулонную штору. Из окна ударило летнее солнышко. Это же сколько я проспал? Народ за окном неохотно передвигался, и я с облегчением вспомнил, что сегодня выходной.
Ой, как же хорошо!
Можно не переживать, что опоздал, не выслушивать нудные замечания шефа. Не нужно бежать на остановку и забиваться в переполненный автобус, что придуман для дополнительного угнетения рабочего класса.
Можно выдохнуть, поскольку ближайшие два дня я не увижу кислые лица коллег. Я приоткрыл пластиковое окно на проветривание, в нос ударил лёгкий приятный аромат цветущей внизу черемухи.
Такое странное ощущение…
Вдруг почудились звуки из ванной, будто там кто-то моется. Окинул взглядом мятую кровать, брошенные на пол джинсы и забытую бутылку пива у кресла. Ни единого признака, что я кого-то привёл к себе — было бы чище. Стоило сделать шаг, как ванная затихла, будто ничего и не было. На всякий случай отворил дверь. Конечно, никого.
Да-а, дела.
Закрыв дверь, заметил уставившуюся на меня Мурку. В её глазах читалось: «Бабу надо тебе завести, а то так и до дурки недалеко!»
Целиком и полностью согласившись с кошкой, я отправился на маленькую кухню съёмной однушки, чтобы заварить кофе. В тот момент, когда я хотел посетить туалет, раздался телефонный звонок.
— Здаров! Ну, как ты там? Всё маешься от творческого кризиса?
Само собой Олег в курсе моего хобби — писательства. И, конечно же, он знает, что в последнее время я не могу творить.
Подтвердив догадку Олега кратким «да», я обрёк себя на очередное повествование о нелёгких отношениях с его девушкой. А если точнее, он снова захотел поплакаться о том, какая она плохая. Сам Олег предпочитал называть нытьё «помощью». Вдруг на основе его душевных излияний у меня родится гениальный сюжет?
Единственное, что может родиться после многочасовых выслушиваний подобного бреда, так это невроз!
В один момент мне надоело. Вот почему я сидел и жалел себя, не решаясь остановить этот разговор? Кофе давно остыл, пустой желудок урчал, мочевой пузырь вот-вот норовил лопнуть, а я сидел и слушал великовозрастного детину, который в свои тридцать с хреном лет не научился разбираться в тонкой душевной организации женщин.
— Олежа, люди, которые хотят быть вместе, просто будут вместе. Без штампов в паспорте. Им не нужны доказательства любви! — выпалил я в край остервенев, будто именно друг виновен в моём жалком существовании. В том, что я хожу на ненавистную работу с нищенской зарплатой, что снимаю потрёпанную годами однушку с соседями-алкашами напротив, что живу один-одинёшенек и к тому же что я — горе-писатель, который пишет только в стол.
В этот момент я вспомнил сон. Вспомнил, произнеся те самые слова. Вспомнил Её. В воздухе вновь витал запах весенней свежести с лёгкими нотками черёмухи.
— А Надя твоя, — продолжил я, растерянно оглядываясь и вдыхая сладкий аромат Её духов, — просто хочет штамп в паспорте, красивые фотки в свадебном платье, а на тебя ей всё равно! Не ты, так другой.
Олег потом что-то говорил в трубку. По интонации вроде соглашался, но я уже не слушал. Мозг привычно вошёл в режим отсеивания лишнего, выцепляя только ключевые слова, чтобы можно было вновь вернуться в разговор в случае чего.
Я был с Ней.
Разумеется, Она — не кто иная, как муза. Уж не знаю, верить теперь в мистику или это всего лишь плод моей фантазии? Её образ и поведение, нездоровые отношения, сложившиеся между нами — иносказание взаимоотношений писателя и его вдохновения. Музу можно ждать часами, пока Она «накрасится», а, когда дождёшься, не факт, что «свидание» удастся. Только автор знает, насколько болезненным может быть творческий процесс. Совсем как неразделённая любовь. Однако то, как именно развивался сон, дало мне надежду на взаимность, а также на то, что теперь я сам буду приходить к Ней в гости, а не ждать Её прихоти.
Друг продолжал терзать меня своими проблемами. Поставив разговор на громкую связь, я сел за компьютер и принялся описывать всё, что крутилось в сознании: машину, бездушную стеклянную «свечку», разговор на заднем сидении, ресторан, дорогу обратно и водителя, что был подозрительно похож на меня самого. Я даже не заметил, в какой момент Олег положил трубку.
Уже поздним вечером, после целого дня творческого марафона и последующей редактуры, допивая холодный, ещё утром приготовленный кофе, я понял, как назову рассказ.