В доме не нашлось ваз, но банок было предостаточно. Даже более того — очень много, самых разнообразных простых и ничем непримечательных, фигуристых и из цветного стекла, с крышками и без. Зачем Берте столько стеклянной тары? Не похоже на то, что она варила компоты и варенья, скорее покупала что-то, а выбросить не решалась. Но так бывает со старыми людьми, они страдают синдромом скопидома.
Но вот что ей делать с ними? Выкинуть? Сдать в магазин к Оливии или спрятать в сарай?
— О мой Бог, там же еще сарай! — застонала Кэш, представив сколько всего ей предстоит убрать ещё и там, — Интересно, а сколько там ненужного барахла?!
Кэш замерла, внезапно осененная пришедшей на ум мыслью, у нее родилась идея еще одной рубрики: разберет сарай и что там еще есть в доме, записывая процесс на камеру, идея не новая, но у нее на канале и в блогах это будет впервые. Пользователи любят разбор завалов, поиск и нахождение сокровищ.
Девушка еще немного полюбовалась цветами в импровизированной вазе из зеленовато-бирюзового стекла, солнца в комнате было немного, но оно умудрилось достать своими лучами вазы и затеряться ими в прозрачной воде с зелеными стеблями. Получилось очень эффектно.
“Красиво!”
Кэш не удержалась и сделала пару кадров, потом замерла, задумавшись над тем, кем мог быть таинственный даритель. Судя по тому, как ревностно следил за ними Снап — они от Дэна. В городе нет цветочных магазинов, а у кого еще есть такая возможность попасть на материк и обратно в максимально короткие сроки?
— Это точно не Алекс!
Прошлым вечером он советовал ей убраться отсюда. Неужели решил извиниться? Да и за что?
“Нет больше Алекса, есть Пэйн и с ним я не знакома!”
Кэш еще раз вдохнула запах цветов и решительным жестом надела бейсболку. Надо идти, иначе, она простоит здесь все утро.
— Так, — она взглянула на часы, — У нас на всё про всё полтора часа, вечером надеюсь, что повторим! Вперед!
Это было весело! Это было шумно! Это было выматывающе!
Бег с препятствиями заставил ее забыть обо всём! Конечно собаки опережали ее, но видно, что такое времяпровождение доставляло им немалое удовольствие. Заведенный таймер на часах оповестил ее о том, что их время вышло.
— Хватит! — выкрикнул она, сдаваясь.
Не так и много она пробежала. Всему виной не ровная поверхность — кочки, поваленные деревья, ямы, овраги и вязкие места, покрытые мхом, потребовали от нее немалых сил и стараний, чтобы преодолеть их и не сбиться с темпа.
— Домой! Поворачиваем обратно! — скомандовала Кэш, немного отдышавшись и убрав со лба налипшие волосы.
Она решила срезать, возвращаясь домой, и уже преодолела какое-то расстояние, как внезапно раздался щелчок, следом металлический лязг и ее пронзила острая вспышка боли, да такая, что она не сдержавшись закричала. Снап повел собак чуть левее, она же, не обратив внимание на то, что они обошли определенный участок пути дугой, ринулась напрямик, тут же поплатившись за свою беспечность — ее нога оказалась в ловушке.
— Твою мать!!!
Еще один крик. Кэш упала на одно колено и, упираясь в землю ладонями, перевернулась, усаживаясь на задницу, и зажмурилась.
— Мама!!! — увиденное было ничем не хуже содержания некоторых фильмов ужасов.
Острые, грязные и ржавые зубцы капкана впились ей в ногу чуть выше середины икры, из-под них сочилась кровь и, если бы не боль, что взрывалась в сознании десятками вспышек, то ее бы замутило от того насколько отвратно это выглядело.
— Боже!
Кажется, что они пробили кость и погружались все глубже и глубже при любом, даже мало-мальски заметном движении.
— Как же!..Боже… мой! — Кэш держалась, чтобы не завыть и не замычать.
Хаски вернулись, окружили ее, переругиваясь и поскуливая.
— Тинки!!! — окликнула она его громко, отмахнулась и вновь закричала на этот раз от боли. — Не лезь!
Она безуспешно пыталась разжать адову штуку. Из глаз текли слезы то ли от боли, то ли от бессилия, то ли от злости. У нее попросту не хватало сил, чтобы раскрыть эти акульи челюсти. Она содрала кожу на пальцах, сломала и без того короткие ногти, перемезалась в крови и ржавчине, промокла от пота и напряжения! Это все за какие-то считанные секунды!
— Господи!.. Боже! Неужели я делаю только хуже?!
Она отпустила ногу, стараясь не двигать ей. Удавалось это с трудом. К неимоверно тяжелой ловушке прикреплена такая же, совсем нелегкая цепь, что тянет, заставляя сползать все ниже.
— Что делать, Лили? — она позволила хаски облизать себе лицо. — Я даже уйти не могу…
В крови было все — руки, лицо, одежда, собаки, мох, низкие кустики еще сохранившие на себе пару ягод.