— Мсье… — только и сказал он.
— Я… ну, я осматриваюсь… то есть я хотел сказать, я смотрю.
Он не тронулся с места, словно не расслышал моих слов или просто ждал другого ответа. Я бы вынужден слегка раскрыться.
— На самом деле… Я видел объявление, и хоть знаю, что это глупо, но мне стало интересно, насколько давно оно написано.
Он и бровью не повел. Я почувствовал, как меня охватывает растерянность, и обернулся вокруг, убежденный, что хоть все посетители и не отводят глаз от книг, но в действительности внимательно прислушиваются к нашему разговору.
— Я ищу работу и увидел ваше объявление… — пролепетал я, когда ко мне вернулся голос. — Ну, хотя вообще-то я сразу решил, что объявление давно устарело, но мне захотелось зайти в ваш замечательный магазин.
Выражение его лица не изменилось, и я на секунду усомнился, что старик в своем уме.
— Рафаэль Скали, — в конце концов произнес он.
Я потерял дар речи, услышав свой псевдоним из уст совершенно незнакомого человека.
— Ведь я прав? — спросил он уверенным тоном, в его взгляде промелькнуло лукавство игрока в лотерею, знающего правильный ответ.
— Да, — вновь пролепетал я.
Его лицо озарилось радостью.
— Но как вы узнали?
Он не ответил: явно старался сосредоточиться.
— Рафаэль Скали, в издательстве «Жанвье» вышло два романа, — начал излагать он, точно перед его глазами всплыла невидимая каталожная карточка. — Первый роман «В тиши ее молчания», второй «Я сын своего отца». А потом ничего… По крайнем мере, насколько мне известно.
Я был поражен до глубины души. Если мои романы в свое время и снискали какую-то популярность, она была явно не из тех, что переживет пятилетнее молчание. К тому же, даже если человеку и запомнилась моя работа, откуда ему знакомо мое лицо: я ведь старался не показываться читателям?
— Разве я ошибся? — спросил он, внимательно всматриваясь в мое лицо.
— Нет, нисколько.
— Хе-хе, — довольно хмыкнул он. — Мне очень понравился ваш первый роман. Очень сильно написано, и такой необычный стиль!
Короткая пауза, последовавшая за этими словами, без слов сказала мне, что второй роман вызвал у него много вопросов. Я почувствовал благодарность за его безмолвную искренность.
— Но как вам удалось узнать меня?
— У меня совершенно феноменальная память, — ответил он, гордо подняв голову.
— Да, но мое лицо… На книгах не было фотографий… И в прессе тоже…
— Зато фотография была на сопроводительном документе, который ваше издательство рассылало в книжные магазины! — торжествующе парировал он, словно ждал этого вопроса.
Старик явно наслаждался моим недоумением и даже хрипло хохотнул от избытка чувств.
— Я никогда не забываю лиц. Помню всех тех, кого хоть раз в жизни встречал. А также все имена и фамилии. Значит, вы пришли по поводу объявления?
— Да… Но оно, должно быть…
— Я повесил его неделю назад. Я больше не справляюсь в одиночку. Мне нужна небольшая помощь, особенно во второй половине дня. Я старею, силы уже не те. Не хватает проворства. Согласны на такую работу?
— Ну как… конечно, согласен! Но я не знаю, справлюсь ли я. Я не слишком-то большой знаток литературы. Читать, конечно, люблю, но у меня разрозненные и несистематизированные знания…
— Я вас принимаю, — прервал он мою сбивчивую речь. Вид у него был радостный, он довольно потирал руки. — Какое счастье: в моем магазине будет работать настоящий писатель! Если в вашем образовании есть какие-то пробелы, я здесь для того, чтобы их восполнить! Писатель — продавец в моем магазине! Я и мечтать о таком не мог!