- Я точно чист, - настырно продолжает парень, хотя секунду назад я снова попросила его уйти, - но ты можешь забеременеть, поэтому я…
- Что ты сказал? – порывисто спрашиваю я. Слова Смирнова о беременности таранят подсознание.
Савелий слишком близко подходит ко мне, поэтому мне приходится выставить руку, чтобы он не смог сделать ещё один шаг.
- Ты. Можешь. Забеременеть, - отвечает парень, при этом последнее слово он особенно выделяет, а его лицо кривится словно от зубной боли.
Смирнов отворачивается к окну и я пользуюсь случаем, чтобы одеться. Руки трясутся так, что с первого раза я не могу попасть ногой в брючину. Голова усиленно перерабатывает открывшуюся реальность: оказывается я могу забеременеть. Следующая мысль стрелой вонзается в подсознание и я опускаюсь на диванчик: я ведь и правда могу забеременеть, но выносить и родить я вряд ли смогу. Даже если и выношу, то во время родов, я умру практически со сто процентной гарантией. Первое, о чём говорил врач, во время реабилитации восемь лет назад, что мне противопоказано беременеть. Он предложил сходить к гинекологу, чтобы она выписала противозачаточные таблетки, но я тогда отказалась. Мужчин у меня не было, а единственный интим с другом отца был в защите. А теперь… А что теперь? Готова ли я буду попробовать выносить малыша, чтобы дать ему жизнь и отнять свою? Тяжёлый вопрос, на который сердце подсказывает один-единственный ответ.
Савелий отворачивается от окна и снова идет в мою сторону.
- Завтра мы уедем с Петром домой. Если это.., - парень указывает на стол, - будет иметь последствия, сообщи мне и я оплачу необходимую процедуру.
Я резко поднимаю голову и хрипло говорю.
- Какую процедуру? Аборт?
Я готова своей жизнью пожертвовать ради гипотетического младенца, а Смирнов так небрежно рассуждает о его убийстве.
- Ну да. Это же так называется? Я не особо разбираюсь, но готов…
Я вскидываю руку и прошу его замолчать. В груди разрастаются новые молекула боли и я трусливо опускаю голову. Проглотив комок, застрявший в горле, я довольно резко говорю.
- Уезжай, Смирнов. Я не хочу ничего с тобой обсуждать. Мне не понятны все твои действия, но я не желаю разбираться в этом. Ты сам мне непонятен и неприятен…
- Ну да, я чувствовал как я тебе неприятен пять минут назад, когда ты кончила практически сразу. Интересно твои стоны и крики тоже говорят о неприятии?
Савелий говорит словно обиженный мальчик и я даже поднимаю голову, чтобы заглянуть ему в глаза.
- А длиннорукий тебе приятен? – продолжает Смирнов, - он явно не смог тебя качественно отъеб…ь за ту неделю, что вы были вместе, раз ты текёшь как…
- Замолчи, - вскидываюсь я и поднимаюсь с дивана, - если ты кобель, то это не означает, что все живут подобно тебе и думают только о сексе.
Лицо Савелия светлеет, а на лице загорается уже знакомая мне озорная усмешка. И выглядит он при этом очень красивым, гад.
- Значит ты с ним не спала, - разваливается на диване Смирнов и вытягивает ноги перед собой, - длиннорукий не впечатлил или ты обо мне забыть не смогла?
Вот дурак!
- Уходи, Смирнов, - цежу я и слегка пинаю его вытянутую ногу.
Савелий ещё шире улыбается и дерзко заявляет.
- Я передумал увольняться. Ты не сможешь без меня тут со всем разобраться. Днем будем много работать, а по ночам будем долго трахаться. Как тебе такие планы? Надеюсь хоть этот мой проект тебе нравится?
Парень отчего-то резко преобразился в прежнего Савелия, который раздражал меня больше всего.
- Самомнением не захлебнёшься? – резко отвечаю я и подхожу к телефону, - если ты не уберёшься отсюда прямо сейчас, я вызову охрану. Отсчёт пошёл…
- Спокойнее, Валерия Гордеевна, - поднимаясь, ответил Смирнов, - я сейчас уйду. Только учти на будущее, Лерочка, не устраивай публичные спектакли с моим унижением, а то пожалеешь. Я, в свою очередь, обещаю примерное поведение сотрудника… вернее ключевого сотрудника твоего предприятия.
Я показываю Смирнову на дверь и он наконец уходит. Меня же впереди ждёт такая мыслительная жвачка, от которой уже сейчас нещадно ломит виски.
Глава 30
Пётр
Савелий вернулся, когда я уже собрался идти на его поиски. Как раз в прихожей мы со Смирновым и встретились.
- Вернулся? – строго спрашиваю я и оценивающим взглядом сканирую лицо друга.
Он больше не злится и к тому же заметно протрезвел.
- Как видишь, - усмехается в ответ Смирнов, отчего я делаю вывод, что в гости он сходил продуктивно, - жрать охота, пизд…ц. Что ты там про бутеры говорил?
- Где ты был?
- Сегодня без подробностей, мамочка, - выходя из прихожей, заявляет друг. Я иду следом.
- Давай на чистоту, Сав. Меня порядком заеб…ли твои выкрутасы. У тебя настроение меняется по сорок раз в день. Ты и раньше не отличался постоянством и стабильностью, но не до такой же степени. Что происходит, а?
Савелий из комнаты проходит в кухню, где сразу же открывает дверцу холодильника. На мой монолог он не отвечает, но явно слышит о чем я ему говорю, потому что начинает хмуриться.
- Час назад ты собирался возвращаться домой. Я купил два билета на завтра. В девять утра поезд…
- Мой билет придется вернуть, - перебивает меня Сава, - а ты езжай. Займись другими проектами, теперь я справлюсь без твоего присутствия.
- Что?
- Я остаюсь, ты уезжаешь. С этим проектом можешь работать в режиме онлайн, а на месте я сам всё разрулю.
Савелий наконец прикрыл дверь холодильника и посмотрел мне в глаза.
- Без обид, брат, но ты превратился в отца и братьев, причем вместе взятых. Я уехал от памперосов и сосок семейства Смирновых, а в итоге оказался ещё в худших условиях. Тебя отец случайно не кусал?
- А тебя кто укусил? Что происходит?
- Ни-че-го. Если не считать того, что ты решил выеб…ть мне мозг.
Я тяжело вздыхаю и пытаюсь успокоиться. Рациональные мысли давит поднимающаяся злость, а это ни к чему хорошему не приведет.
Телефон друга внезапно оживает, разливая по комнате знакомую мелодию. Смирнов достаёт из джинс телефон и ругается матом.
- Подъехала ещё одна мамочка. Дашка похоже тоже решила провести воспитательную беседу…
Друг садится, укладывает локти на стол и нехотя принимает звонок.
- Привет, Дашка. Если хочешь заняться воспитанием, можешь сильно не стараться, Петька читает мне лекции каждый день и… Не понял!
Лицо Савелия теряет краску, а губы сжимаются в плотную линию.
- Что врачи говорят? – продолжает Смирнов и нервно растирает лоб ладонью, - охереть! А это точно? Да… Даш, ты тоже успокойся. Я приеду завтра… Обещаю, веришь мне? До завтра.
- Что случилось?
- Отец в реанимации. У него сегодня случился инсульт, - тихо отвечает друг и теперь его лицо бледнеет ещё сильнее.
Оказывается в разговоре с Дашей он ещё сдерживался, а теперь отчетливо видно, насколько Савелия поразили новости о болезни отца.
- Завтра поедем вместе, Петь. Или… нет. Ты оставайся. Леру нельзя оставлять без помощи… Бл…ть. Не могу поверить, что с отцом такое произошло…
- Врачи что говорят?
- Дашка говорит, что прогнозы плохие…
Тягучая тишина надолго сковывает пространство, а потом Савелий тихо спрашивает.
- Слушай, а где можно узнать телефон Городецкой?
- Не знаю... Ты же вроде адрес знаешь, можно съездить.
- Она домой длиннорукого притащила. Я был там сегодня.
- Так ты к ней ездил?
- Мне сейчас нужен её номер телефона , - прикрывая веки, говорит друг, игнорируя ответ на мой вопрос.
- Позвони её отцу.
Савелий утвердительно кивает и снова берет в руки телефон.
- Точно. Как я сам не додумался.
- Только время до хрена. Лучше завтра с утра набери.
Савелий снова кивает и шёпотом повторяет.
- Не могу поверить, что с отцом могло такое случится.