— Мне нужно от тебя две вещи, Вероника, — расставив ноги на ширину плеч, он стоял напротив. Ветер гнал по пустырю мусор, и этот шорох, сплетаясь с его вкрадчивым голосом, гипнотизировал, доводил до сумасшествия.
Мужчина в чёрном дотронулся до моей щеки. Пальцы у него были такие же твёрдые, как и черты лица. Обманчиво ласково он погладил меня по скуле и вдруг крепко сжал подбородок.
— Ты догадываешься, какие именно, верно? Ты же умная девочка, — шаг, и он оказался ко мне вплотную.
Бежать мне было некуда. Я вжалась в машину, вглядываясь в его лицо. Попыталась отвернуться. Он обхватил меня за шею.
— Нет, не умная. Была бы умная, мы бы сейчас с тобой не разговаривали.
Высвободив из моих сведённых судорогой пальцев скатерть, он накинул её на меня. Свёл уголки на груди.
— Где он? — скрутил кончики.
Я оказалась пойманной в кокон. Не могла пошевелить руками, не могла отпрянуть. Я ничего не могла. Только смотреть на него. Лицо покрылось капельками водяной пыли. Я начинала замерзать, и только в том месте, где наши тела соприкасались, жгло так, словно меня клеймили раскалённым железом.
— Дома, — прошептала я, не слыша собственного голоса.
— Дома? — прикосновение к щеке. — Ты уверена, Вероника? — нежнее, к шее и снова к щеке. — Не обманываешь меня?
— Нет. Всё дома.
Он прищурился. Провёл кончиками пальцев по моему виску, по волосам. Взял одну прядь и накрутил на указательный. Потянул на себя.
— Я и так потратил на тебя слишком много времени.
— Всё дома, — повторила я немного увереннее. Совсем капельку, только чтобы он смог разобрать слова.
— Хорошо, — отпустил волосы. — Сейчас мы поедем к тебе домой. А потом… — ладонь опустилась мне на бедро. — Придётся преподать тебе урок.
Глава 1.3
Заговаривать с ним я не решалась. Покоя не давал вопрос, как он нашёл меня. Кто мог сказать ему, что я в клубе, если до последнего мне и самой известно не было, куда тащит меня брат.
Только когда на развилке мы свернули на нужную улицу, до меня дошло, что адрес дома я ему тоже не говорила.
— Откуда вы знаете, куда ехать? — резко повернулась к мужчине.
— Откуда вы знаете, где я живу? — замёрзшая, напуганная, я вдруг начала злиться.
— Я много чего знаю, Вероника.
— И что же, Герман? — в резко возникшей тишине он медленно повернул ко мне голову.
Мы смотрели друг на друга до тех пор, пока ему это не надоело. Дёргать тигра за усы было занятием так себе. И всё-таки инстинкт самосохранения дал сбой.
— Ловкие руки и длинный нос — опасное сочетание, — сбросив скорость, он пропустил припозднившегося пешехода.
Паузы как раз хватило для того, чтобы я успела разглядеть в его глазах затаённую угрозу. Внутренне сжалась.
— Опасное для кого? Для меня или для вас?
Он хмыкнул. Повернулся снова. Чёртов сукин сын! Теперь в глазах была ещё и насмешка. Он и за человека-то меня не считал.
Неожиданно машина свернула. Мы остановились в такой темени, что только он выключил фары, стало жутко. На колено мне опустилась горячая ладонь. Я судорожно отдёрнула ногу, сдвинула бёдра. Но это не помогло. Рука его заскользила выше, к краю скатерти.
— А ты сама как думаешь? — вкрадчиво спросил он, пробираясь под ткань всё выше.
Меня окатило паникой, холодом и жаром одновременно.
Вцепившись в ручку, я попыталась открыть дверцу и услышала циничную усмешку. Впилась в его руку в попытке задержать и наткнулась на взгляд. Похоти в его глазах не было. Но как раз это пугало сильнее. Потому что я была мышью, он — удавом.
— Тебе не идёт жёлтый, он рванул скатерть. Кинул вниз.
— Вам что, девок вокруг мало?! — я всё ещё пыталась остановить его, удержать. Он обхватил мою грудь и крепко сжал. Жёстко обвёл сосок.
— А зачем мне девки, если я заплатил за тебя.
Я отрывисто задышала. Понимала, что в его власти. Хоть кричи, хоть сопротивляйся, не поможет. Рука его оказалась у меня между ног. Он с нажимом провёл по трусикам и схватил. Грубо, сильно.
— Не пытайся строить из себя равную мне, — выговорил, отпустив так же резко. — Ты и твой брат — мусор. Я могу трахнуть тебя, прикончить и отвезти на ближайшую свалку. Никто даже искать не будет.
Сердце чуть слышно колотилось у самого горла. Его лицо было сантиметрах в двадцати от моего, а ладонь лежала на бедре.
Вместо ответа с губ у меня сорвалось что-то жалкое и неразборчивое. Он опустил взгляд к моей груди. Поморщился и завёл двигатель.
Ни жива ни мертва, я вжалась в угол сиденья. Болтавшаяся на коленке скатерть соскользнула к ногам. Надо было поднять её.