К дому отца я подъехала уставшей и слегка на взводе, Вика кинулась ко мне, прижавшись к мокрому от снега пальто, а я неловко пристроила руки на ее спине и слегка погладила, прислушиваясь.
— Ты одна? — спросила осторожно и она отстранилась, закивав. — Что стряслось, Вик?
— Я беременна, — выпалила сестра, выбив у меня почву из-под ног. — Линда, я не знаю, что делать… это… так неожиданно, так некстати!
— А что думает Ростислав? — спросила, с трудом разжав челюсть и продолжая стоять, как вкопанная, на пороге.
— Он не знает, — поморщилась Вика, — он… проходи, я сделаю чай.
Развернулась и пошла в сторону кухни, торопливо вытирая слёзы, а я начала раздеваться, с трудом шевеля руками.
«Беременна. От него…» — единственная мысль в моей голове. Душу как будто на части разрывают, почему так больно-то?
— Линда, ты идёшь? — крикнула с кухни.
— Да! — ответила громко, а голос дрогнул. Хотелось выбежать из этого чертова дома, пахнущего уютом. Под снег, под дождь, в грязь, холод, слякоть, плевать, лишь бы подальше.
Едва переставляя ноги я двигалась в сторону кухни, остановилась у зеркала и посмотрела на своё отражение. Щеки впали, под глазами синяки, взгляд безжизненный. Красотка.
— Линда, — вновь позвала, но тише, ближе. Я резко повернула голову и успела увидеть лёгкую усмешку на ее лице. Или показалось? Точно показалось, ее всю трясёт.
— Да, извини, — натянуто улыбнулась и обняла ее за плечи, — мои поздравления.
— Да тут… я рада, конечно, но… нужна твоя помощь.
— К врачу с тобой сходить? — спросила единственное, что пришло в голову, а она поморщилась:
— Нет, я уже сходила. Хотела убедиться. Ростя… мы… мы расстались месяц назад, — и вновь скачок, вниз, в пятки.
— Но почему? — пробормотала в ответ, плюхнувшись на стул. — Ничего не понимаю, расскажи по порядку.
— Я ушла от него, — ответила Вика, поморщившись, — до моего похищения мы встречались совсем недолго, пару недель, сначала радость встречи, а потом… не знаю, он как живое напоминание о том, через что мне пришлось пройти…
Голос ее звучал отстранённо, а фразы казались заученными. Выводы притянуты за уши, но это извинительно, ей всего-то двадцать. Или двадцать один, мне плевать, если честно.
— А что ты думаешь сейчас? — спросила, приняв протянутую чашку.
— Что поторопилась, — вздохнула обреченно и села на стул рядом, — и я так по нему скучаю, ты бы только знала, — она заглянула в мои глаза, а я торопливо моргнула, пытаясь не зареветь или не рассмеяться истерично прямо ей в лицо. В ее красивое лицо.
— Поговори с ним, — пожала плечами, слегка улыбнувшись, — делов-то. Уверена, он все поймёт.
— Я хотела… — вновь поморщилась сестра, — он не берет трубку. Знаешь, мне кажется, он даже номер сменил. Обиделся, наверное…
— Наверняка, — сказала ободряюще, — ты задела его самолюбие. Но обстоятельства изменились, он выслушает. Просто съезди к нему в офис.
— Я ездила, но там было закрыто.
— У него работа такая, весь в разъездах, — попыталась ее успокоить, но получила обратный эффект: она резко смахнула со стола мою чашку и рявкнула, поднимаясь:
— Я же сказала, я ездила! И не один раз! — и тут же села обратно, сказав покаянно: — Извини. Гормоны, наверное.
— Какой срок? — спросила между делом.
— Недель семь или вроде того, — отмахнулась в ответ и тут же заскулила: — Найди его. Найди его, Линда, поговори с ним, умоляю! Я жить без него не могу, я не хочу рожать без него, ребёнок не должен расти без отца! Это неправильно, нечестно! Он мне нужен!
Я не сдержала усмешки, а она резко заткнулась и поморщилась. Все правильно, дорогуша, не по тому адресу ты распинаешься об отцовстве.
— Не думаю, что сообщать такую новость должен посторонний, — сказала по возможности мягко.
— Но я… я просто не могу с ним связаться, я все испробовала. Ты… у тебя связи, как-то же ты меня нашла…
— Я попробую уговорить его выслушать тебя, — сказала, сама себе не веря. Я что, в самом деле собираюсь это сделать? Да я не просто долбанутая, я садомазохистка.