– Ни капельки не интересует, – Аста забарабанила по книге кончиками пальцев.
– …Они сейчас на пляже. Вот. Ладно, я пошла.
С самым независимым видом Белка покинула Астин наблюдательный пункт, но метрах в трех от беседки притормозила. Сделала вид, что заинтересовалась стрекозой-пожарником: та сидела на коряге, отколовшейся от старого сливового дерева. Глядя в огромные стрекозиные глаза, Белка ждала, что Аста вот-вот окликнет ее, потребует продолжения истории. И уж тогда… Тогда будут вывалены все подробности: и о кассетнике, и о закатанных джинсах, и о камешках, которые Егор швырял в Маш.
Сколько она простояла возле коряги?
Несколько минут или дольше?
Ох, не стоило ей играть в гляделки со стрекозой! Не стоило засматриваться на тонкие прозрачные крылья! Когда стрекоза взлетела, кивнув напоследок ярким красным брюшком, а Белка обернулась, – в беседке никого не было. Только покачивался старый гамак. Каким образом Асте удалось проскользнуть мимо, так и осталось загадкой.
Зато в том, куда именно она направилась, никакой загадки не было.
Спустя час Белка нашла Асту на пляже, в некотором отдалении от развеселой компании МашМиша, Егора и двух его спутников. Все пятеро играли в карты, Маш по-прежнему заливалась смехом, но он все меньше и меньше походил на Астин.
Теперь он напоминал короткие приступы кашля, словно Маш пыталась прочистить горло и вытолкнуть изо рта какой-то посторонний предмет. Рыбную косточку или что-то вроде того. И всякий раз эти приступы совпадали с поворотом головы нового приятеля МашМиша.
Егор то и дело оборачивался, чтобы взглянуть на Асту!..
Отсюда, из расщелины в скале, Белке была хорошо видна вся мизансцена, а лучше всех просматривалась сама эстонка. При желании Белка могла бы негромко окликнуть ее, и Аста обязательно бы услышала призыв: расстояние между ними составляло не больше десяти метров. Но раскрывать свое убежище не входило в Белкины планы, она и без того чувствовала себя папиным личным врагом Муравичем, способным на самые низкие поступки, – подслушивание и подглядывание, недалеко ушедшие от плетения интриг.
За такое полагается бэнг-бэнг-бэнг!
Отвращение к себе чередовалось с острым любопытством: что-то будет дальше? Пару раз Белка даже порывалась выбраться из укрытия и бежать, не оглядываясь, до самого дома. Но в этом случае она не увидит конец истории, а увидеть его очень хочется. С такими историями никакого кино не надо, никакой Анжелики в потрепанном переплете!.. Попутно Белка восхитилась Астой, сумевшей за короткое время выбрать лучшую из всех возможных экипировку. Раздельный купальник Асты (нежно-голубой, с крупными яркими цветами) не шел ни в какое сравнение с унылым, одноцветным купальником Маш. Точно такие же цветы украшали огромное махровое полотенце: на нем стояла плетеная сумка немыслимой, по мнению Белки, красоты.
И очки!
Огромные, вполлица солнцезащитные очки придавали Асте вид надменный и отрешенный одновременно. И – совершенно неотразимый, если учесть легкий газовый платок, затейливо повязанный на голове.
Очередную карточную партию выиграл Егор.
Он не стал дожидаться, кто станет дураком в этот раз, а легко поднялся со своего места. И, спустя несколько секунд, опустился в опасной близости от Асты, на самом краю махрового цветочного поля. Никаких тебе камешков, надо же!..
– Добрый день! – вежливо произнес он.
– Тэрэ, – так же вежливо ответила Аста.
Что еще за «тэрэ»?
– Э-э? – красавчик-сосед смешно сморщил нос, а Аста, снисходительно улыбнувшись, тут же перевела:
– Здравствуйте.
Пока Егор переваривал эту сногсшибательную новость, платок с головы таллинской фурии соскользнул, и длинные белые волосы заструились по белым плечам. И в ту же секунду Белка поняла, что Аста выиграла войну. И будет выигрывать все последующие войны, сколько бы их ни было. Все последующие карточные партии. И на туз, с торжеством вываленный Маш, у Асты всегда найдется козырная шестерка. Или даже валет с профилем братца Миша.
Или даже король с профилем красавчика по имени Егор.
Сейчас этот маячивший перед Белкой профиль был покрыт мелкой рябью: Егор о чем-то размышлял.
– Забавный язык.
– Ээсти, – мягко уточнила Аста. – Эстонский. И ничего забавного я в нем не нахожу.
Никогда еще Астин русский не был таким неправильным и таким притягательным одновременно. Аста выдает себя за крутую иностранку, ну и пройдоха!
– Я… неправильно выразился. Я хотел сказать, что это необычный и красивый язык. Значит, вы эстонка?
– Вы что-то имеете против?
– Нет-нет, – испугался Егор. – Я нахожу, что это здорово!