И всего через минуту я действительно увидела, как черно-белая патрульная машина, сбавив скорость, въезжает в наш квартал. Без сирены, но красно-синие мигалки на крыше вспыхивали. Мы покинули наше укрытие и побежали к машине, размахивая руками над головой и крича.
Из-за руля вылез молоденький полицейский в черной форме. У него были волнистые светлые волосы, выбивавшиеся из-под фуражки, пшеничные усы. Он прищурил свои темно-зеленые глаза, глядя на нас.
— Я сержант Миллер. Расскажите все с начала. Я патрулировал соседний квартал, так что смог приехать быстро и…
— Они хотят нас убить! — закричал Гейтс. — Ливины предки. Только они не ее предки. Они роботы. Роботы с искусственным разумом.
Полицейский прикрыл глаза.
— Пожалуйста, скажите, что это шутка.
— Честное слово, — заверила я. — Звучит как бред, но это правда. Миссис Бернард, наша домработница, на самом деле никакая не домработница. Она какой-то ученый-компьютерщик, она создала этих роботов, которых не отличить от моих родителей. Но они хотят нас убить.
— Роботы, говорите? — нахмурился Миллер. — Как в фантастических фильмах?
— Только они настоящие, — ответила я. — И опасные. Мы с Гейтсом… нам правда грозит опасность.
Миллер поправил на белокурой голове фуражку.
— Ладно. Давайте посмотрим, — вздохнул он. — Который дом?
Я показала. Я хотела пойти вперед, но он меня удержал.
— Давайте-ка я пойду первым. А вы двое держитесь сзади.
Мы пошли за ним по дорожке. Панорамное окно было залито светом солнца. За ним ничего нельзя было разглядеть.
Мы поднялись на крыльцо. Офицер Миллер поднял руку, чтобы постучаться. Однако дверь оказалась наполовину открыта.
— Добрый день! — позвал он.
И распахнул дверь до конца.
Мы с Гейтсом вошли за ним в переднюю.
У меня задрожали ноги. Прихватило живот. Меня затошнило.
Я заглянула в гостиную — и потрясенно вскрикнула.
Папа-робот сидел на диванчике в гостиной, положив ноги на кофейный столик. Он курил трубку и читал журнал.
На кухне мама-робот в фартуке поверх джинсов и кофточки стояла у плиты, загружая в духовку противень с печеньем.
При виде нас троих она обернулась, натянув на лицо милую улыбку.
— Ага, явились не запылились, — сказала она. — Пришли попросить прощения?
Я аж поперхнулась.
— Что-что? Попросить прощения?
Улыбка словно примерзла к ее лицу.
— Да. За все ужасные слова, которые вы наговорили нам с папой. Разве вам не стыдно за этот безобразный скандал?
— Я… я… я… — заикалась я.
Мама поставила печенье в духовку и захлопнула дверцу. Папа отложил журнал и, посасывая трубку, воззрился на полицейского.
— Простите за вторжение, — проговорил Миллер, сдвинув фуражку на затылок. — Эти дети заявили, что…
— Где вы их нашли? — перебил папа. — У нас вспыхнул глупый спор, и они убежали. Мы так волновались…
— Впрочем, мы не сомневались, что далеко они не уйдут, — поспешила добавить мама.
— Понимаете… они рассказывают очень странную историю о роботах, которые якобы хотят их убить, — проговорил Миллер.
— Серьезно? — сказала мама и засмеялась.
— Они в школе занимаются робототехникой, — сказал папа. — И вечно сочиняют всякие небылицы про роботов. — Он постучал трубкой по ладони. — Наверное, хорошо, что у них такое богатое воображение.
— Могу я предложить вам чего-нибудь освежающего? — спросила мама, подходя к нам.
— Нет, благодарю, — ответил Миллер, отступая на шаг. — Раз это просто семейная ссора, я, пожалуй, пойду.
— Нет! — взвизгнула я, обретя наконец дар речи. — Нет!
— Мы с Ливи не врем, — подхватил Гейтс.
— Негоже звонить в полицию из-за того, что обиделись на родителей, — наставительно произнес Миллер. И сделал еще один шаг к двери.
— Не уходите! — закричала я. — Не позволяйте им обмануть вас! Вот. Я покажу. Я докажу, что мы с Гейтсом не врем. Эти люди не мои родители. Они вообще не люди!
С этими словами я бросилась на мать, повернула ее к себе спиной, вцепилась ей в шею и дернула за шейный клапан.
Только там не оказалось никакого шейного клапана.
Одна лишь кожа.
А под кожей — мышцы.
Мама вскрикнула и вывернулась из моей хватки.
— Ливи, ты что себе позволяешь?! — воскликнула она.
Я не позволила ей уйти. Я снова схватила ее за шею. Кожа в том месте, где я тянула, заметно покраснела. Я сдавила ее шею. Совершенно нормальная.
Папа уже стоял на ногах.