Он знал по собственному опыту, что, если Луи не хочет, чтобы его нашли, его никто не найдет.
Так что Гарри забрался под одеяла на их кровати и смирился с тем, что впервые с тех пор, как вернулся сюда, спит один. Он помнил, как они в первый раз спали рядом. Это случилось на неделе в бунгало Робина. Они все спали на полу в гостиной, и Гарри с Луи, несмотря на то что были в разных спальных мешках, проснулись следующим утром в обнимку. И следующим утром. А на третью ночь Гарри предложил застегнуть спальные мешки вместе. Так они и сделали.
А потом просто продолжали спать вместе. От судейского дома до тех пор, пока Луи оставался у Гарри, и до дома «X-Фактора», они всегда оказывались по утрам в объятиях друг друга, где бы ни ночевали.
Теперь казалось невероятным, что кто-то когда-то думал, что это нормальное платоническое поведение между хорошими товарищами. Но восемь лет назад Луи был слишком занят верой в то, что он натурал, а Гарри был слишком занят тоской, а другие парни не задавались вопросом, что это просто неизбежный закон Вселенной, что утром Гарри всегда будет в объятиях Луи.
Гарри не был уверен, что сможет заснуть, беспокоясь о том, где Луи и что он говорит себе, но он, должно быть, заснул, потому что его разбудил толчок.
— Прости, прости, — услышал он шепот Луи. Гарри едва мог разглядеть его в свете, слабо проникающем через окно чердака.
— Лу, иди сюда, — сказал Стайлс, отодвигаясь, чтобы Луи мог занять свое обычное место у стены.
— Не хотел тебя будить, — прошептал тот, забираясь под одеяло, которое Гарри поднял в знак приглашения.
— Хочу, чтобы ты всегда будил меня, — услышал Гарри свой хриплый ото сна голос.
Он обернул Луи одеялом и устроился рядом с ним. Гарри вдруг почувствовал, как Луи холодно в тонкой футболке.
— Ты такой холодный, — сказал он.
— Я нормальный, — сказал Луи, в то время как Гарри проводил рукой по покрытой гусиной кожей руке. — Был на улице.
— Я сделаю тебе чай, — предложил Гарри, но Томлинсон не дал ему уйти.
— Не надо, — сказал он. — Просто останься.
Стайлс заколебался, но на самом деле не хотел оставлять Луи. И он снова устроился рядом с ним на узкой кровати. Его голый торс прижат к животу шатена, и между ними только старая футболка Луи. Гарри провел рукой по спине парня, пытаясь его согреть.
На минуту воцарилась тишина, а потом послышалось:
— Почему?
Это все, что он сказал, но Гарри знал, о чем он спрашивает.
— Потому что я люблю… — Он запнулся. — Твой голос. Мне нравится твой голос.
— Хазза…
Гарри перебил его, прежде чем он запротестовал:
— Лу, это было несправедливо. То, что Саймон делал с тобой, неправильно. Ты такой удивительный и талантливый. И я хотел, чтобы все это знали.
Томлинсон выдохнул.
— Я хотел, чтобы и ты это знал, — тихо добавил Гарри.
Он почувствовал, как Луи покачал головой.
— Я знаю, что ты злишься, — сказал Стайлс.
— Просто… Да, я злюсь, — через мгновение сказал Луи. Но он наконец обнял Гарри за талию. — Саймон не просто так выключил мой микрофон. Я мог все испортить, и это была бы моя вина, если бы у нас не получилось.
— Но ты этого не сделал, — прошептал Гарри в ответ.
— Я…
— Ты этого не сделал, — настойчиво повторил Гарри, впиваясь пальцами в мускулистую спину Луи, желая, чтобы тот поверил. — Ты слышал нас. Мы звучали намного лучше, чем на саундчеке.
Томлинсон вступил в припев с некоторым колебанием, и он не был таким сильным певцом, каким мог быть, но к тому времени, когда он должен был возглавить припев, он сделал это. Он сделал это.
— Может, спустимся вниз и посмотрим еще раз? — спросил Гарри.
Луи тихо рассмеялся ему в плечо.
— Все в порядке, Хазза.
Гарри оставил эту тему. Он снова принялся потирать спину Луи. Она нагрелась, но ему все еще холодно.
— Что ты вообще делал на улице так долго? — спросил Стайлс.
— В основном играл в Angry Birds на телефоне Зейна, — сказал Луи. — Застрял на уровне самолета и решил, что пора возвращаться.
Гарри рассмеялся и закрыл рот рукой. Он виновато посмотрел через плечо в темную комнату, надеясь, что не разбудил других парней.
Он почувствовал, как Луи приглушенно засмеялся ему в плечо, и легонько хлопнул его по плечу.
— Замолчи, — зашипел он, пытаясь удержаться от смеха.
— Прости, милый, — сказал Луи. — Ты должен научиться быть тихим.
На следующее утро Гарри проснулся от жужжания телефона, спрятанного под подушкой. В носу защекотало, и он потер его. В комнате яркий солнечный свет, и никого из парней там нет. Он разблокировал телефон, и… Ох…
Там его фотография. Сделанная, наверное, несколько минут назад. Одна сторона его лица прижата к подушке, рот непривлекательно широко открыт, волосы в беспорядке вьются, на щеке красный след.
Еще у него в ноздрях по соломинке, значит, у них с Луи снова все в порядке.
Он сделал из Гарри моржа, как было сказано в сообщении, и теперь это его новая заставка.
Они пробились в следующий этап.
Belle Amie и Кэти Вайссел оказались последними. Голоса судей разделились, все зашло в тупик, и Belle Amie с наименьшим количеством зрительских голосов отправили домой.
Парни уже добрых полчаса ждали в приемной Саймона Коуэлла, нервничая и переживая, а он все не появлялся. Странно не то, что он не пришел на встречу, — еще только начало двенадцатого, а Гарри знал, что Саймон редко просыпается раньше полудня, — а то, что с ними не было съемочной группы.
— Почему сегодня здесь нет съемочной группы?
Помощница Саймона, не отрываясь от дел, ответила:
— Слишком заняты, чтобы быть сегодня с вами.
Это не совсем верно, потому что Саймон почти никогда не упускает возможности оказаться перед камерами «X-Фактора». И Гарри помнил, что съемочные группы, как правило, всегда сопровождали их. В любой момент времени по крайней мере один из них пятерых, скорее всего, затевал какой-нибудь розыгрыш, а если нет, то готов записать фрагмент для шоу.
Гарри оглядел парней. У всех телефоны в руках. Рядом с ним Лиам с серьезным выражением лица писал что-то в Твиттер. Зейн по другую сторону от Лиама уставился мутным взглядом на экран, раз за разом взъерошивая и приглаживая волосы. Луи сидел на подлокотнике дивана рядом с Гарри, лениво пиная костыли Пейна, прислоненные к стене. Найл нервно постукивал пальцами по подлокотнику кресла.
Стайлсу, наверное, тоже нужно было обновить свой Твиттер, особенно после того, как поднялся шум из-за его отказа выдать свой пароль. Но тревога в комнате слишком ощутима, чтобы придумать что-нибудь оптимистичное для фанатов.
Они все прекрасно знали, что Саймон, за исключением нескольких слов на камеру, не разговаривал с ними после того, как они бросили ему вызов, изменив выступление в субботу. Гарри не знал, насколько подтасованы результаты, но в любом случае они будут в безопасности какое-то время, если голоса поклонников что-то решают или если считается только голос Саймона, потому что он не захочет быть единственным судьей без группы теперь, когда ушли Belle Amie.
При этом Гарри лучше, чем большинство людей, знал, какой силой обладает Саймон.
Но сейчас он ничего не мог с этим поделать. Он как раз вытаскивал свой iPod из кармана толстовки, когда Лиам нарушил тишину:
— Вы видели вчерашнюю статью в «Телеграфе»?
— Какую статью? — спросил Найл.
— Вот. — Пейн выпрямился. — Кто-то отправил мне. Они предсказали, что исключат Belle Amie, потому что они сглазили, когда начали свою песню в гробах. Предположим, они правы.
Он замолк и посмотрел на Зейна. Он должен был понять, что это не самое тактичное, что можно прочитать, когда Малику — ну, кем там приходилась ему Женева? партнером по поцелуям? — пришлось собрать вещи и уехать с остальными девушками сегодня.
— Извини, — смущенно сказал Лиам.
Зейн просто пожал плечами.
— Ещё они назвали песню Вагнера «безумной мелодией», — продолжил Лиам, а потом прокрутил статью вниз. Гарри посчитал, что замечание вполне уместно. — Они сказали, что Кэти похожа на Леди Гагу. Им не понравилось, как Эйден спел Thriller, но они считают, что Шер и Мэтт справились.