— Сотрясения нет?
Гарри прильнул к прикосновению.
— Я в порядке. Просто… устал.
— Ох. — Луи повернулся к двухъярусной кровати. Коричневое одеяло наполовину свисало с верхней койки. По нижней разбросаны чемоданы и одежда, которая, как помнил Гарри, технически принадлежала Луи. — Мы могли бы вернуться в постель.
Это заманчиво, но Гарри не был уверен, что сможет справиться с такой близостью прямо сейчас.
— Нет, — решил он. — Я хочу, чтобы ты сделал мне чай.
Стайлс наблюдал, как Луи поставил чайник и бросил пару кусков хлеба в огромный тостер.
Луи стоял к нему спиной. На нем все та же выцветшая футболка «Юнайтед» и спортивные штаны, в которых он спал. Гарри не удержался и посмотрел вниз. Великолепен и соблазнителен: узкая талия и сильные бедра.
И да, Луи был болезненно худым, и все, что Гарри привык видеть на нем в последнее время, это непомерно большие футболки и толстовки через экран телевизора. Но Стайлс мог бы прожить сто лет и никогда не забыть, как выглядит задница Луи в спортивных штанах.
Он полез в шкафчик за чайными пакетиками. Футболка немного задралась, оголив гладкую полоску кожи на пояснице. Гарри закусил губу.
— Уже проснулся, любимый? — спросил Луи, поворачиваясь к нему, и улыбнулся — под черной оправой очков в уголках глаз появились морщинки.
— Может, после чашечки чая.
— Справедливо. — Луи подошел к нему со спины и обнял за талию. Гарри даже не нужно было сутулиться, чтобы тот положил подбородок ему на плечо.
Он закрыл глаза, наслаждаясь теплом тела. Луи всегда был тихим по утрам. И они были одни на кухне, хотя слышались разговоры из другой комнаты. Он больше не узнавал конкурсантов по голосу. Но, судя по количеству людей, которых он слышал, — и по тому, что они прошли мимо Кэти и Пейдж, — они не так уж далеко продвинулись в живых выступлениях.
Но он не знал, сейчас «до» или «после» лестницы.
Кнопка на чайнике щелкнула, и Луи отошел, чтобы приготовить чай. Тут Гарри уловил запах чего-то горящего.
— Лу, тосты! — воскликнул он, ковыляя через кухню, чтобы нажать на кнопку тостера.
— Ой, — только и сказал Луи, хмуро оглядываясь. — Что случилось?
— Почему он стоит на максимуме? — спросил Гарри, начиная вытаскивать их бедный испорченный завтрак.
— Так быстрее, — пожал плечами Луи, как будто это вполне логичное объяснение.
— Тосты так не делают… Неважно. — Стайлс покачал головой. Он знал, что лучше не начинать. Вместо этого он просто вернул тостер к нормальным настройкам, чтобы следующий человек не получил сюрприза.
Чуть позже парни собрались в гостиной. Были еще пара других участников, но съемочная группа давно переехала в другую часть дома. Похоже, они все ждали, когда их отвезут. Просто Гарри не знал куда.
Он последовал за Луи наверх — после приличного завтрака, который, к счастью, был накрыт для участников на обеденном столе, — и натянул брюки и поло, которые Луи выудил из одной из стопок на полу. Поло белое, дешевое и, скорее всего, принадлежит Гарри. Брюки слишком велики, с ремнем на бедрах и, к сожалению, тоже его собственные.
Стайлс никогда не критиковал то, как одеваются люди. Особенно после всего, что он слышал о своем любимом костюме от Гуччи с цветочным принтом. Люди должны носить то, что делает их счастливыми. Но он решил, что для юного себя сделает исключение.
Однако ностальгия по старым фиолетовым кроссовкам компенсировала все остальное. Он оплакивал их с тех пор, как они пропали без вести после необдуманного розыгрыша в туре «Х-Фактора».
Как бы то ни было, Гарри уже был одет и сидел на ковре между ног Томлинсона, там, где тот его устроил. Найл развалился на диване и что-то печатал в телефоне. А Лиам сидел на другом конце дивана, перелистывая бумаги и сосредоточенно хмурясь.
Зейн сидел с темноволосой девушкой в огромном кресле. Гарри решил, что она из Belle Amie², но не мог вспомнить ее имя и из-за этого стыдливо избегал ее взгляда.
Он ненавидел забывать имена.
Он также не мог шепотом спросить кого-нибудь, кто она, как он обычно делал, когда забывал, в каком городе они находятся или должен ли он свернуть направо или налево по коридору.
Это навело его на мысль…
— Какой сегодня день? — выпалил Гарри. Он надеялся, что вопрос не прозвучит подозрительно.
И, очевидно, получилось.
— Среда? — не слишком уверенно предположил Найл.
— Четверг, — ответил Луи из-за спины Гарри. Одной рукой он теребил ниточку на брюках Стайлса, а другой листал какой-то сайт на телефоне.
Лиам вздохнул и сказал:
— Сегодня пятница.
— Нет, сегодня точно четверг, — уверенно сказал Томлинсон. — Мы собирались встретиться с Сандипом, помнишь?
— Мы встретимся с Сандипом на саундчеке, — сказал Пейн, в его голосе слышалось раздражение. — Что мы и делаем сегодня, в пятницу.
— Отлично, Хазза, — сказал Луи, и его голос стал теплее, когда он обратился к нему. — Мы выяснили, что никто из нас не знает, какой сегодня день.
— Сегодня пятница, — донесся сонно-раздраженный голос Зейна, лежавшего с закрытыми глазами. Можно было бы подумать, что он только что встал с кровати, если бы не подведенные глаза и зачесанные вверх волосы, на которые, как знал Гарри, ушло не меньше получаса и много геля самой высокой стойкости.
— Два голоса за пятницу, — заключил Луи. Он положил руки на плечи Гарри и начал рассеянно их массировать. — А поскольку мы современная демократическая группа, значит, сегодня пятница.
— Вы опоздали, — сказала ассистентка режиссера, увлекая их за кулисы.
— Мы не виноваты, — быстро ответил Лиам. — Машина опоздала. А потом пробки.
Не обращая на него внимания, она произнесла в рацию:
— One Direction наконец-то здесь для She’s the One.
— Саймон думает, что мы не воспринимаем это всерьез? — спросил Лиам, окидывая взглядом другие группы и сжимая в руках бумаги.
— Мы играем She’s the One? — вырвалось у Гарри. — Песня, которую мы поем с Робби?
В доме слишком много участников, чтобы это был дуэт в предпоследний вечер.
— Робби? — поддразнил его Луи, толкая в бок. — С каких это пор ты разговариваешь на «ты» с самим мистером Уильямсом?
Правдивым ответом будет: вероятно, с тех пор, как они тусовались полупьяными на вечеринке после награждения. Ну, Гарри был той половиной, которая пьяна, Робби в основном просто смеялся над ним. Но сейчас он не мог объяснить все это.
Найл все еще хихикал над Луи, и, боже, ему, должно быть, уже семнадцать, он старше Гарри, но с этими эльфийскими волосами, все еще кривыми зубами и мальчишеским лицом он выглядел вполовину моложе.
— Неплохо, Гарри. Петь с Робби Уильямсом. Представь, что в нашей группе есть настоящий профессиональный певец. Мы бы точно выиграли.
— Мы и есть настоящие певцы, — проворчал Зейн.
— Пойдемте, — устало сказала ассистентка и ускорила шаг, ведя их через лабиринт закулисных коридоров.
— Подожди. — Лиам остановился и, прищурившись, посмотрел на Гарри. — Ты серьезно забыл, какую песню мы поем? Как сильно ты ударился головой утром?
— Конечно, не забыл, — огрызнулся Томлинсон. — Остынь. Он явно прикалывается.
— Эм, — протянул Гарри. Найл снова рассмеялся.
— Может, тебе стоит на всякий случай просмотреть текст? — Пейн сунул Гарри свои бумаги. И это не что иное, как строки и аккорды She’s the One.
Он задался вопросом, не перенесся ли он не только назад во времени, но и в немного другое измерение. К счастью, Лиам пометил бумаги не только неуклюжими хореографическими схемами, но и тем, кто какие части поет. У Гарри не было соло, что на данный момент, вероятно, лучше для всех.
Не успел он опомниться, как их вытолкнули на сцену, и они оказались в старой доброй Fountain Studios.
— Нет, — сказал не такой уж седой Саймон Коуэлл, когда они закончили выступление. — Так не пойдет.
Гарри закусил губу. Его голос работал не совсем так, как следовало бы, но он думал, что его частей не слышно в хоре. Хотя, если честно, он испортил свою хореографию. Ему пришлось терпеливо менять положение по меньшей мере три раза.