Позади них Гарри делал вид, что возился с коробкой «Уитабикс»¹.
— Он просто не может оставаться в одежде, — со вздохом продолжил он. — Это мешает нам заниматься.
— Как нам сосредоточиться? — согласился Лиам. — Мы просто хотим, чтобы нас считали хорошими певцами.
Это уже пятый дубль.
В первый раз Найл напортачил, потому что не мог удержаться от смеха.
Во второй раз захихикал уже Гарри. Это рассмешило Зейна и Найла, и Луи бросил на него сердитый взгляд.
В третий раз в комнату забрел сонный Мэтт Кардл в поисках завтрака.
В четвертый раз реплики Найла и Зейна были успешно перепоручены только двум членам группы, которые могли сделать каменное лицо. И это работало до тех пор, пока Зейн не поднял свой журнал достаточно высоко, чтобы прикрыть обнаженные части тела Гарри.
Несмотря на все это, Лиам продолжал смотреть на Гарри тем же смущенным взглядом, который у него был с тех пор, как Конни прервала их в тренировочной комнате и объявила об этом коротком видео. Как будто он был удивлен, что двадцатичетырехлетний Гарри Стайлс слишком взрослый для этого.
— Мы ничего не можем с этим поделать, — сказал Пейн.
Гарри сделал вид, что разговаривает по телефону, и медленно прошел за ними. Найл поднял журнал — на этот раз работа была поручена ему, — чтобы прикрыть его.
На первом плане Луи театрально вздохнул и откинулся назад на стул. Он пожаловался:
— Он всегда голый.
Когда все закончилось, Луи повторил свои предыдущие слова, что отрывок был бы круче, если бы Гарри на самом деле снял трусы.
И Стайлс снова начал хихикать, когда не мог перестать думать обо всех тех случаях, когда Луи жаловался на то, что он ходил голым по их квартире, когда пытался работать.
Эти жалобы закончились тем, что Гарри вытащили на ближайшую плоскую поверхность. Каким-то образом и на этот раз Гарри оказался прижатым к дивану, а Луи сидел на нем сверху и держал его руки прижатыми к телу.
За этим, однако, последовала череда событий, в которой Гарри не совсем уверен, но которая закончилась тем, что футболка Зейна была пропитана молоком, а сам Стайлс в туалете выбирал мюсли из своих кудряшек.
Он заметил в зеркале свое обнаженное тело. Ему все еще неприятно видеть свое отражение. Дело не в том, что его телу шестнадцать и оно выглядит на этот возраст. Не то чтобы его волосы еще походили на что-то близкое к фактическому заранее запланированному стилю. И ему на самом деле все равно, что там, где он привык видеть подтянутые мышцы, все еще было немного детского жирка.
Его беспокоил тот факт, как пусто выглядит его тело.
Все воспоминания, которые он привык запечатлевать на своей коже, просто исчезли. Путешественник ясно дал понять, что, говоря «да», он говорит «да» тому, чтобы прожить последние восемь лет заново. А это значит, что пройдет два года, прежде чем ему исполнится восемнадцать и он сможет даже подумать о том, чтобы сделать их.
Он провел по несуществующей бабочке на мягкой коже живота.
На этот раз у него могут быть совершенно другие татуировки.
Гарри, теперь одетый в свободные брюки и полосатый верх, который, как он думал, принадлежал Луи, и пояс Coca-Cola, Гарри не уверен, что изначально он вообще принадлежал кому-либо из них, сидел на одной из кроватей, обновляя свой Твиттер, когда его нашел Лиам.
— Конни забрала остальных, чтобы сделать одно из этих объявлений, — сказал ему Лиам.
А потом, обыскав дом в поисках места, где их не найдут, они оказались в тренажерном зале.
— Неплохой выбор песни, — сказал Гарри, когда Лиам достал вокальные листы.
— Но?.. — подсказал Пейн.
— Сандип не понимает, — сказал Гарри.
Он сел на скамейку рядом с Лиамом и протянул ему распечатку текста.
— Это не его вина, — продолжил он. — Он не знает, в чем наши сильные и слабые стороны и как мы подходим друг другу. А они хотят хорошие кадры, так что он, типа, тратит время, давая нам упражнения, которые даже не то, над чем нам нужно работать.
Вчера они провели с ним два часа в Syco, и большую часть этого времени Гарри провел, снимаясь на камеру, лежа на полу, пока Сандип учил его петь диафрагмой.
— Если бы ему было не наплевать, он бы знал, что я стараюсь держать горло слишком туго, так что это противоположно тому, над чем я должен работать, — сказал он. — Но в любом случае его время лучше потратить на то, чтобы научить вас с Найлом гармонировать, или Зейна проектировать, или убедить Луи перестать сдерживаться. Но… — Гарри пожал плечами. — Он и правда не преподаватель по вокалу, так ведь?
Лиам посмотрел на листок с текстом.
— Но для нас это неплохая песня, — повторил Стайлс. — Стихи звучат хорошо, когда они разделены, и в конце каждый из нас мог бы спеть по строчке. — Он указал на лист бумаги. — Не уверен, что Зейну здесь стоит лидировать. — Он указал на другое место на бумаге. — Это не в его стиле. Но то, как построена хоровая часть, идеально подходит для Луи.
— Серьезно? Я никогда не слышал, чтобы он так пел, — сказал Лиам. А потом нахмурился. — Может быть, немного на прошлой неделе.
— Да, он… Он может это сделать, — сказал Гарри. Он указал на другой отрывок. — А Найл вполне может исполнить этот дерзкий куплет.
— Я уже представил, — согласился Лиам, кивая. — А как насчет этого — не думаешь ли ты, что у тебя получится лучше…
Но тут их прервала съемочная группа.
Лиам ходил уже без костылей, но лодыжка все еще ныла, поэтому он возился с гантелями, пока Гарри притворялся, что бежит по дорожке, пока они не записали то, зачем пришли.
Парни спрятались в одной из пустых гостиных в здании Syco. Они ждали своей очереди, чтобы записать свои реплики в благотворительном сингле.
— Это… Смотри, я тебе покажу, — сказал Гарри Томлинсону. — Просто послушай. Остальные будут петь со мной.
Вчера они спели со всеми изменениями, и ни Сандип, ни кто-либо другой не возразили. Кроме Луи, которого все еще нужно убедить.
Он начал со слов «Добрые сердца не создают историю»² и остановился, прежде чем добраться до повторяющихся строк в конце.
— Это звучит неплохо, Гарри, — сказал Луи.
— Я знаю, — сказал Гарри. Он не мог сдержать самодовольной улыбки. — А теперь ты попробуй.
— Нет, — оборвал его Луи. — Я имею в виду, что это звучит очень хорошо и без этого. Мы должны все оставить как есть.
— Лу, — сказал Гарри, качая головой. — Послушай, я не собираюсь притворяться, что я плохой певец, ладно? — Он быстро взглянул на Лиама, в основном чтобы убедиться, что он не собирался выпалить, что Гарри из будущего, в этот неподходящий момент. — Я имею в виду, это не звучало бы плохо, если бы я вел второй припев. Или любого из нас. Лиам отлично справляется с первым. Но если ты сделаешь это, будет лучше. Обещаю.
— Хаз… — начал он.
Но Лиам прервал его.
— Ты хочешь выиграть конкурс или нет?
Луи выглядел немного потерянным, переводя взгляд с одного на другого. А потом сказал:
— Ладно.
Но прежде чем он закончил первую строчку Kids in America, Гарри остановил их.
— Лу, — попросил он. — Просто пой, как ты.
— Я и так пою, как я, — сказал Луи, и Гарри слышал разочарование в его голосе. — Я же сказал, что не буду звучать так хорошо, как ты. Как и любой из вас. Я не понимаю, почему ты хочешь, чтобы я выделялся.
— Потому что ты ошибаешься! — сказал Гарри, разводя руками. — Я слышу, что ты сдерживаешься. Ты заставишь нас звучать потрясающе, если прекратишь это делать.
— Я слишком громкий, — сказал Луи, свирепо глядя на него. — По какой-то причине они же выключили микрофон, или ты забыл об этом?
— Они так же ошибаются, как и ты. — Гарри, если честно, до сих пор не понимал, почему у Луи выключили микрофон. Даже если бы они хотели, чтобы Гарри пел громче, конечно, любой мог услышать, что голос Луи в хоре сделал бы их звучание лучше.
— Ладно, — огрызнулся Луи. — Давайте, блять, сделаем это.
Гарри повернулся к Найлу, который удивленно выгнул брови. Гарри кивнул, тот сильнее выгнул брови, но потом пожал плечами и начал петь последнюю перед припевом строчку.